— Что это у вас, покажите! — немедленно заинтересовался сыщик. — Зачем вы его взяли с собой? Для самообороны?
Будь вместо него кто-то другой, еще можно было бы на что-то надеяться. Но что-то скрыть от столичного дознавателя?!.. Не стоило и пробовать. Краснея, путаясь и запинаясь, хозяин начал излагать, как обнаружил этот нож у себя в спальне, а потом безуспешно пытался избавиться от этого орудия убийства…
— Подождите! Какого убийства?! — архимаг даже недоуменно потряс головой. — Тот кинжал никуда не пропадал! Я сам видел его и осматривал… Откуда вы взяли, что именно этим ножом убили императора?!
Мой хозяин в замешательстве опустил голову, не зная, что говорить. А мне от стыда захотелось спрятать голову под лапы. Конечно же! Слух о том, что орудие убийства исчезло, нам принесла Селия, а она вроде бы слышала его от какой-то кумушки в лавке. Тоже мне, надежный источник информации!..
— Да, это не он, — дознаватель, подвесив нож в воздухе, медленно поворачивал его перед собой. — Но знаете, в чем-то ваша ошибка простительна, коллега. От него пахнет кровью.
Подозвав к себе гвардейца, архимаг дал ему какое-то поручение, и тот бегом помчался во дворец. Я машинально поднял голову, следя за ним, и внезапно заметил какое-то знакомое движение.
Тузька! Табуретка, которую мы оставили дома, каким-то образом выбралась наружу! Причем она не стала догонять нас в ордене Бездонной Чаши, а сразу же рванула ко дворцу. Умная!
Поняв, что я ее вижу, Тузька пробежала вдоль ограды, а затем рывком преодолела небольшой участок открытого пространства и спряталась между двумя задними колесами кареты. Я помог ей забраться на запятки. Там, на небольшом приступочке, ей было, за что держаться. Да, смотрелась она там странно, но почти естественно. Ну, решил кто-то из пассажиров взять с собой в поездку любимую табуретку, а почему бы и нет?!
К тому времени гвардеец, отправленный архимагом во дворец, уже возвращался обратно. Он нес в вытянутой руке мышеловку, внутри которой кто-то извивался. Я потянул носом. Да это же обыкновенная крыса! Действительно, универсальный паразит, представители этого племени успели обосноваться в большинстве цивилизованных миров. Мои клыки словно сами собой обнажились, из глотки вырвалось короткое рычание. Похоже, сработали гены моих предков-хищников!
Архимаг деловито раскрыл ловушку, телекинезом вынул из него трепыхающегося зверька. Нож, молнией блеснув в воздухе, одним взмахом снес крысе голову, а затем вдруг стал таять и исчез.
— Ну вот, напился крови и убрался обратно, в свой мир. Здесь такая вещь и в самом деле была совершенно лишней! — Стэнниоль брезгливо испепелил крысиный трупик и встряхнул руками, сбрасывая с них остаточную магию. — Думаю, вы призвали его сами. Сейчас нам некогда этим заниматься, но я бы рекомендовал вам больше времени уделять изучению собственных способностей. Все-таки магия хаоса должна быть управляема. Что же, коллега, ваша проблема решена, теперь мы можем ехать.
Монбазор наконец уселся на сиденье рядом с молодым дознавателем, я запрыгнул внутрь, и карета двинулась. По обе стороны от экипажа поскакали конные гвардейцы.
Пока мы ехали, архимаг взял хозяина в оборот, подробно расспрашивая его о наших вчерашних приключениях. Избавившись от ножа, Монбазор заметно повеселел и отвечал складно и уверенно.
Я не принимал участия в разговоре, подремывая под сиденьем. Понятно, что глава сыскной стаи знает о моих способностях, но меня всегда учили не демонстрировать их посторонним без крайней необходимости. Кроме того, хозяин и так справлялся. Конечно, что некоторые моменты я бы изложил точнее, а что-то он просто забыл, как, например, недобро следящий за нами телевизор в одном из карманов на изнанке, но я не вмешивался. Человеческая память несовершенна, это мне известно. А делиться воспоминаниями архимаг пока не требовал.
Первая половина пути до полигона заняла менее часа. Мулы развили приличную скорость, даже гвардейцы, путешествовавшие верхом на лошадях, заметно от нас отстали. Но после столь бодрой пробежки последовала остановка на дорожной станции — наш «транспорт» проголодался.
Лишь только карета въехала во двор, снаружи поднялся шум и гам. Я постарался первым проскочить в приоткрытую дверь и рванул к ближайшей обочине. В такой толпе никто вниз смотреть не будет, могут запросто все лапы оттоптать. Со всех сторон к нашему экипажу спешили станционные рабочие — помогать распрягать мулов. Голодные, они становятся агрессивными и нервными, могут сильно искусать друг друга, отбирая еду. Поэтому для кормежки их обязательно распрягают и разводят по разным стойлам.
В ожидании своей порции животные нетерпеливо пританцовывали у кормушек, постоянно оглядываясь по сторонам и пробуя на зуб все, до чего можно было дотянуться. Бортики, столбы опор, перекладины были щедро украшены подобными отпечатками — видимо, здесь успело «расписаться» не одно поколение.
Завидев долгожданные брикеты, мулы норовили выхватить их прямо из рук. Возчик, наоборот, старался близко к своим подопечным не подходить, с расстояния зашвыривая в кормушки целые вязанки. Животные сами занимались распаковкой любимого корма, легко перекусывая веревки. Ели очень жадно, с громким хрустом вгрызаясь в толстые бурые полоски прессованного концентрата, исчезавшие с пугающей быстротой. То тут, то там раздавались резкие крики и протяжное ржание: казалось, мулы переговариваются между собой.
Гвардейские лошади, интеллигентно жевавшие овес, испуганно косились на смутьянов, но, к счастью, сбежать не пытались. Вероятно, им было привычно такое громкое соседство.
Когда суета у кареты немного улеглась, я решил поразмять лапы, а заодно навестить Тузьку. Наш «салажонок» держался молодцом, только подушечка изрядно запылилась в дороге. Наверное, уловив мою мысль, табуреточка спрыгнула вниз и энергично отряхнулась. Поднявшиеся клубы пыли заставили меня громко чихнуть.