— Никакого, — признал Лабутински. — Тем более, что версия с наемным убийцей уже выдвигалась.
— Вот именно! — энергично кивнул архимаг. — Советник Гельминтай копал в этом направлении трое суток, но решительно ничего не обнаружил! Поэтому, не забывая о Гобермане, я все-таки склоняюсь в сторону нашего главного подозреваемого на данный момент — Гаудинера.
— Но против него улик, наоборот, слишком мало, — заметил младший дознаватель.
— И это верно, — согласился Стэнниоль. — Причем, все они базируются на допущениях, а не на фактах. Да, по сведениям, он умеет создавать волшебные вещи, общается по этой теме с признанным специалистом Гоберманом, но мы пока не видели у него ни одного заколдованного предмета. Да, по своей биографии и общему складу характера он мог предложить отставному императору заговор с целью захвата власти, но у нас нет ни малейших доказательств! Да, не имеет алиби, а во время второго покушения на Понта находился в городе, а не у себя в ордене, но это тоже еще ничего не значит. На таких зыбких основаниях я не рискнул бы надеть на него ошейник! Впрочем, для такого сильного ментального мага как Гаудинер и это не станет проблемой…
— Так что же делать? — с некоторой растерянностью спросил Лабутински.
— Работать дальше и копать глубже! — усмехнулся наставник. — Не отчаивайтесь, коллега! Мы в Вольтанутене всего четверо суток, а уже так много узнали! Завтра съездим на полигон, пусть Синехюнс спокойно поработает. Пообщаемся со смотрителем, засунем любопытные носы в пару дыр, почитаем свежие отчеты… И самое главное, надо попытаться спровоцировать нашего преступника на какие-либо активные действия!
Глава 42. Жизнь поутру бывает жестокой
МОНБАЗОР
Я проснулся непривычно рано, утренний дождь только начинался. Не было никакой нужды сию минуту вскакивать с постели, но дикое чувство голода не давало уснуть. Хотелось даже не есть — жрать, сметая все подряд. Меня такой аппетит откровенно смутил. Чем же я вчера был занят, что так проголодался? Почему я не могу вспомнить ни обед, ни ужин? Память услужливо развернула картинку: недоуменное лицо Фиоренты, уплывающее куда-то вверх, ватно подгибающиеся ноги и очень скользкая стена, которую я ощущаю своим затылком.
Ох! Похоже, я просто отключился на глазах у всех. Стыдобище-то какое — маг, не контролирующий свой резерв! Тоже мне, волшебник-недоучка!
Впрочем, возмущенное урчание в животе быстро прогнало посторонние мысли. «Жевать, жевать, жевать…» — непрерывно вертелось в голове. Лишь иногда прорывалась другая мысль: «Да побо-о-ольше!» Я слетел с кровати, поспешно влез в свой халат, путаясь в рукавах. Чуть ли не бегом направился к двери, но все-таки притормозил у зеркала. Явись на глаза маман растрепанным, только с постели, и она обязательно вспомнит про псифизгиму. Бритым, с аккуратной прической больше шансов избежать неприятных расспросов.
Из зеркала на меня смотрел очень худой и немолодой мужчина, с запавшими щеками, обтянутыми кожей скулами и странно выпуклыми челюстями. Глаза увеличились, потемнели, а в центре зрачков горели желтые пятна — привет от магии хаоса. Бр-рр… Не хотел бы я встретиться с таким типчиком на темной улице в полночь. Хоть личину себе наколдовывай! Но это — позже, а сейчас — завтрак.
Уже по пути к двери наощупь ладонью пригладил волосы. Ничего, и так сойдет. Щелкнул пальцами, заканчивая утренние процедуры. Надеюсь, побрился не «островками». К зеркалу больше не подходил — нечего себе настроение портить. Если верить учебникам, внешность улучшается одновременно с восстановлением жизненных сил мага. Поэтому — жевать, жевать, жевать…
Маман я увидел сразу, как только вышел в столовую. Она пила кофе в одиночестве, задумчиво глядя в окно. Потоптавшись на пороге, я все-таки смог подавить непреодолимое желание сбежать назад в спальню и спрятаться под одеялом. Тем более, что Такс спокойно спал под столом, а не стоял, вытянувшись в струнку, со свежей газетой в зубах. Серьезным скандалом как будто не пахло, и это придало мне уверенности.
О, чудо! Даже мой откровенно ненормальный внешний вид ее не смутил. Мамочка молча кивнула в ответ на приветствие, сухо поинтересовалась моим самочувствием и удовлетворилась невнятным: «В порядке». Безусловно, за свою «боевую» карьеру она успела насмотреться на истощенных магов, вряд ли я ее удивил. Но сегодня госпожа Пампука вообще вела себя странно: была как-то чересчур сдержана и молчалива.
Я решил воспользоваться моментом и насытиться до того, как меня начнут воспитывать. Тем более, стол был явно сервирован с расчетом и на меня. Схватив ближайшую плюшку, я смачно откусил почти половину и потянулся к кувшину. Горячий сбитень. Годится! Я плеснул себе в чашку, сделал торопливый глоток и обнаружил, что плюшка закончилась. Цапнул какой-то бутерброд и, практически не жуя, проглотил его. Думаю, он был с ветчиной. Впрочем, не суть важно.
Скрипнула дверь, кто-то вошел в столовую.
— Проснулся, страдалец!
С огромным трудом мне удалось оторвать взгляд от блюда с румяными пирожками. У двери стояла Менузея и горестно качала головой. Встретившись со мной взглядом, она сдавленно охнула и поспешно отвернулась. На моих глазах навернулись слезы: неужели я так плохо выгляжу?
Странно, раньше повышенной плаксивостью я не отличался. Еще один побочный эффект?