Мы пожимаем друг другу руки и прощаемся. Как только, дверцы лифта за ними закрываются, я возвращаюсь обратно, притормаживая у дверей. Мда… Надо будет пригласить кого-то из ребят, чтоб замок поменяли. Да и саму дверь в идеале. Возвращаюсь на кухню, где стоит гнетущая тишина. Аманда до этого такая уверенная, снова сидит поникшая. А Кевин собирает конвертов с пола.
— Что это? — спрашиваю я.
— Столько стоит любовница у Камрана Али, — вздыхает Чейз, а я сжимаю кулаки до хруста. Ублюдок.
Кевин удивлённо поворачивает голову в мою сторону. Качаю головой. Не сейчас. Надо бы сперва разобраться, где будет ночевать Аманда. Боюсь, моё предложение ей не понравится. Мои люди, конечно, могут всё сделать быстро, но надо ли оно мне? Пока они доедут сюда, пока сделают, а это снова шум. А соседи здесь вон какие «беспокойные».
— Аманда, собери всё необходимое на первое время и…
— О нет, Уилсон! Я больше с тобой никуда не поеду! — поднимается она воинственно со стула. Опять эти её эмоциональные качели.
— Здесь небезопасно, хотя бы потому, что твоя дверь сломана! — рычу я, почему нельзя молча согласиться?
— В прошлый раз, когда я уехала с тобой, мою студию подожгли! Теперь ты хочешь, чтобы спалили мою квартиру? — также на повышенных тонах отвечает она.
— Ребят! — окликает Кевин.
— Помолчи! — орём мы хором.
— Значит, сама поехала? Да если бы не та машина, ты бы вышла на ходу! А если уж и говорить о поджоге, то моей вины здесь нет! — подхожу ближе, злость прорывает меня. За то, что помочь хочу. За то, что не понимает и даже не пытается услышать меня. За то, что несмотря на это всё люблю эту чокнутую!
Глава тридцать третья
Томас
Башню сносит конкретно. От этой яростной близости. Хватаю за шею и впиваюсь жадным поцелуем. Слёзы со сладкими губами дают невероятное сочетание. Словно пробуешь солёную карамель. Невозможно насытиться. Чейз брыкается, пробует отстраниться, бьёт меня своими кулачками, что-то мычит в губы, но мне всё равно. Хочу свою колючку. Только сейчас понял, как сильно соскучился. По её стонам, по мягкому и податливому телу. Каждому изгибу, впадинке. А ещё этому невероятному запаху её возбуждения. Она сопротивляется, но уже не так активно. И вскоре я получаю желаемый ответ на свой поцелуй. Проталкиваю язык глубже и срываюсь в танце со сладким язычком Аманды. Восхитительно. Руками провожу по узкой талии, а потом и вовсе приподнимаю за ягодицы и усаживаю на стол.
— Ну, я, пожалуй, за дверью подожду… — на фоне доносится до меня голос.
Совсем забыл, что у нас есть зрители, но Холл умный парень, сам всё понял. И когда мы остаёмся совсем одни, срываю на ней рубашку, под которой нежно-розовое кружевное бельё. Алые сосочки приветливо стоят в прозрачных чашечках, притягивают внимание к себе. Спускаю вниз бюстгальтер, облизываясь на упругие полусферы.
— Томас, ты что себе позволяешь? — словно в бреду шепчет девушка, — Пожалуйста, перестань…
— Ни за что! — проговариваю я, расстёгивая молнию на её джинсах.
Просовываю руку и дотрагиваюсь до мокрых трусиков. Потекла моя взрослая девочка. Потому что хочет меня так же, как и я её.
— А-а-ах, — вырывается из уст Аманды, — Том… прошу, не надо, — стонет она мне в губы, но не отталкивает.