— А это не больно? — забеспокоился конюх.
Старец-читер засмеялся.
— Я бы сказал приятно даже. Есть у меня травки и порошочки тайные, да грибочки чудесные. Надо тебе некоторые чакры открыть.
Он достал из-под рясы небольшую котомочку. И вытащил из нее черный, скрюченный и сухой, как засохшая сопля сатаны маленький грибок.
— Ку-ка-реку-у, чик-чирик, дик-пик, жик-бжик! На-ко спробуй грибочка чудодейственного.
Аким с опаской положил гриб в рот. Пожевал.
— Оооо, фу черт! Гадость, какая горькая! — скривился он.
— Ничего, ничего, Акимушка, жуй. Така гадость тебе чакры откроет.
Аким прожевал гриб и проглотил. Ничего.
— Батюшка-старец ничего. Только вот в животе урчит и до ветру хочется.
Но тот словно не расслышал его. Аким решил повторить, наклонился к старцу-читеру, который стоял у его ног ростом с белку и смотрел на него десятью разноцветными глазами , а из пальцев его на ногах росли корни.
— Ничего-о-о-о, — протяжно проревел он голосом, словно кричал в печную трубу, — о-о-о-о ни-че-го-о-о-о…
Конюх протянул длинную веревочную руку и достал с соседней желтой в фиолетовую крапинку елки малиновую шишку.
— О-о-о-о, ни-че-го-о-о…., — снова проревел он в печную трубу, — шишка-а-а-а пахнет пирогам-и-и-и-и, а пи-и-и-ро-ги шишками-и-и.
Мимо пролетела ворона в красную и зеленую полоску, распростерши крылья, но крыльями не махала. А летела за счёт того, что из заду у нее огонь синий бил.
— Здравствуй мой возлюбленный Акимушка, — сказала ворона голосом Лизаветы Борисовны, — хи-хи-хи….
Аким сделал шаг и увидел пузырящийся желтый море-окиян, пузырьки, переливаясь радугой, поднимались в верх, а на каждом рожица веселая смеётся. А в окияне том рыб видимо-невидимо, всяких цветов разных. Многие были с титьками, как у русалок. Аким протянул веревочную руку.
— У-у-у-у, бес-тыд-ни-и-и-цы, — он протянул к ним палец похожий на елду и хотел титьки им пощекотать.
Они взвизгнули и со смехом уплыли от него. Море забурлило, запенилось….. И наконец, на двух конях с гривами розовыми из пучины моря-окияна выплыл ему на встречу лохматый барин Борька. За его спиной из-за далекого горизонта встали, как колоски пшеничные, парни дровосеки в лаковых черных, розовых, голубых, каштановых, бирюзовых картузах. Они сложили руки на груди и запели хором, словно ангелы на небесах.
Is this the real life-