– Ей в больницу надо, – сказал Николай Михайлович. – Поезжайте, – обращался он ко всем.

– А вы? – не хотел никуда уезжать Хвалей.

– Здесь были ножи, – продолжал Николай Михайлович. – Дальше будет хуже. Я вам благодарен за помощь, но теперь я сам. Если кто-нибудь из вас погибнет, как жить после этого?

– Да ладно, забейте, – не унимался Хвалей. – Никто нас не убьет. Мы сами, кого хочешь, завалим.

– Это не игра, Хвалей, – вмешался Пиноккио.

– А я, по-твоему, слепой? – возразил Хвалей. – Не понимаю?

– В общем так, Хвалей, – прикрикнул на него Костальцев. – Садись в машину и вези Юльку в больницу. Мы с Пиноккио никуда не поедем, – решительно заявил Николаю Михайловичу.

– А чё я должен? – не соглашался Хвалей.

– Потому что только ты водишь машину, – ответил Пиноккио.

Юльке становилось хуже. Боевая эйфория прошла. Боль атаковала тело. Ее уложили на заднее сиденье. Хвалей, подчиняясь большинству, сел в машину.

– Гони, – сказал ему Костальцев.

– Да пошел ты, – сплюнул Хвалей, завел мотор. – Терпи, женщина! – обернулся к Юльке, широко улыбаясь. Она ответила ему слабой болезненной улыбкой.

Даша поднялась вверх по лестнице к двери, ведущей из подвала наружу, дернула за ручку на себя. Дверь не поддалась. Толкнула ее плечом – та же история. Даша застучала в дверь кулаком и стучала до тех пор, пока ей не открыли. Не самый приятный звук для слуха – монотонный глухой и непрекращающийся стук. У кого-то, кто находился за дверью, не выдержали нервы. Даше повезло, что никто, кроме майора Томильчика, не знал о ее обездвиженном положении. Майор Томильчик лично приматывал ее скотчем к стулу. Началась бы суматоха, мысли нехорошие зароились бы в головах, ожесточенность возникла бы к непонятному. Непонятное всегда пугает. Поэтому лучше либо не связываться с тем, что выше твоего понимания, либо уничтожить все, что парит мозг, и поскорее, не задумываясь о последствиях, а то голова лопнет. Майор Томильчик старался не утруждать умственные извилины скинхедов, работавших на него, они и без того напрягались сильней своих возможностей. Только Череп посвящался в истинные цели дел, но его не было на территории коттеджа. Он отправился забрать Николая Михайловича с перекрестка, взяв для подстраховки троих помощников.

Даше открыл дверь рядовой «фашистик» с обостренным слухом, на свою же беду. Сначала она обезвредила его ударом ногой в пах, а потом его же головой протаранила стену. Своим таинственным образом приобретенным навыкам и не девичьей силе Даша не удивлялась. Она и на себя-то едва походила, скорее на терминаторшу, телохранительницу Джона Коннора из сериала «Терминатор. Хроники Сары Коннор» в исполнении Саммер Глау.

Выйдя на свет, Даша зажмурилась от яркого заходящего солнца. Красный закат отразился в ее зрачках, когда она открыла глаза. Она стояла посредине двора шикарного коттеджа с ухоженным газоном и брусчатыми дорожками, и со всех сторон на нее пялились лысые недоумевающие в первые мгновения рожи, оторванные ее нежданным появлением от насущных дел.

– Борман! – позвал один из лысых, оказавшийся ближе всех к подвалу, того, кто выпустил Дашу из плена и который валялся возде двери в подвал, вырубленный ею. – Какого хера девка тут торчит?

Однако Борман не отозвался. Это лысого насторожило. Он направился в подвал. Даша его перехватила. Припечатала к стенке коттеджа и несколько раз наподдала под дых выбрасываемой вперед ногой. Потом встала в стойку, обернувшись к остальным, зная, не оглядываясь назад, что противник повержен и медленно оседает на землю по стенке.

– Ты чё, коза, бешеная? – высказался кто-то из окружавших ее скинхедов.

– Харэ с ней церемониться, – еще кто-то подал голос. – Валим ее и употребляем. Все равно же сдохнет.

– Она мне еще на кладбище понравилась, – облизал губы худой лапоухий бритоголовый, без опаски, но не спеша, приближающийся к Даше лоб в лоб, играя в руке ножиком. – Сладенькая поди? – подмигнул ей.