— У нас нет иного выбора, — проникновенным голосом, глядя прямо в глаза новому правителю, ответил верховный жрец Кецалькоатля Тотектламакаски. — Боги ясно выразили свою волю — каждый пленник должен как можно быстрее ощутить прикосновение жертвенного ножа. Боги очень голодны. Боги даже требуют снабжать испанцев продовольствием, своих пленников ацтеки всегда откармливали, прежде чем принести в жертву, а потом съесть.

Вот идиот! И главное ничего с этим нельзя сделать, его как выбрали среди многочисленных родственников Мотекусомы, а так как ацтеки практиковали многоженство, то и родственников правителя всегда было пару сотен на выбор, так могли и задвинуть обратно. А там новый правитель не оставит своего конкурента в живых!

Всю ночь он не спал, расхаживал по дворцу Мотекусомы. Это ощущение беспомощности, душевной неразберихи было настолько новым и необычным, что даже ласки его очередной молодой жены не смогли успокоить его. Сон все не приходил. Он заглянул в зверинец. Здесь было тихо, разнообразные питомцы Мотекусомы мирно отдыхали. Сам Куаутемок был родом из Ичкатеопана, местности, расположенной к юго-западу от Мехико. Там, среди простолюдинов и знати, Кецалькоатля боготворили во всех его воплощениях. Особенно в образе реального человека, правителя древней легендарной Тулы, научившего людей разводить маис, бобы, томатотль, тыквы, табак, хлопок, который в его пору мастера тольтеки уже выращивали окрашенным. Но новые пришельцы умеют еще больше, может они тоже боги? Но их так много, пирамид и алтарей на всех не хватит! Нет, этого не может быть, они всего лишь пришельцы, завладевшие каким-то образом знаниями, предназначенным богами для своих любимых детей ацтеков, щедро поивших их кровью многочисленных жертв.

Значит, что нужно делать? Прежде всего, необходимо срочно выслать из Теночтитлана всех непригодных для обороны города граждан. Призвать на подмогу подвластные племена. Заняться укреплением города, как предписывал его предшественник Куитлауак. Продолжить ежедневные занятия с войсками, чтобы те могли и в поле противостоять чужеземцам, для чего необходимо срочно изготовить длинные копья, научиться действовать ими в строю. Начать партизанскую войну против пришельцев. Вырыть коварные ямы-западни, чтобы сбить с ног лошадей. Но он слишком молод, и не обладает нужным авторитетом, поэтому мало что можно изменить, все идет так, как издревле было заведено. Нужно подумать еще утром, а сейчас ему необходимо немного поспать.

Утром во дворец пробрался босоногий слуга и что-то торопливо зашептал на ухо дворецкому. Тот побледнел, неторопливо поднялся и, отвесив поклон, коснувшись пальцами пола, затем своего татуированного лба, объявил.

— Правитель! Чужаки выступили походом на Истапалапан. Теперь они решили окружить нас юга, со стороны лагун Чалко и Шочимилко…

Битва начинается! Теперь все решат боги…

Тем временем я плыл уже обратно в Европу. Теперь я передвигался осторожно, как матерый контрабандист, вначале меня вынесло к южному побережью Кубы, но мне туда было нельзя, поэтому я прошел до Ямайки и там, на северо-западном побережье в индейских экономьедах загрузился свежей водой и продуктами. В Мелилью же я так и не пошел, что-то мне боязно. Далее Наветренным проливом проскользнул в Атлантический океан и там, на одном из Багамских островов еще раз освежил запасы воды и продуктов. А что? Многочисленный в будущем в здешних местах пиратский флот, будет иметь сначала всего одну базу на маленьком островке Тортуге и будет прекрасно себя чувствовать в любом уголке Карибского моря, снабжаясь местными продуктами. Переход через Атлантику прошел в условиях средней степени паршивости и вот в начале июня, 3 числа, я уже опять подплывал к Испанским берегам.

Чуть ранее, в начале мая 1521 года, перед началом наступления на Теночтитлан по всем ротам был прочитан приказ Кортеса. В нем расписывался порядок и состав штурмовых колонн, а также следующие приказы:

— никто да не дерзнет поносить священные имена;

— никто не смеет обидеть туземного союзника, никто да не отнимет у него добычу;

— никто не смеет удаляться из главной квартиры без особого пропуска;

— всякий должен был на все время иметь вполне исправное оружие;

— всякая игра на оружие и коней строжайше карается;

— всем нужно спать не разуваясь и не раздеваясь, с оружием в руках, кроме больных и раненых, которым будет особое предписание.

Слушая как его приказ зачитывается солдатам Кортес размышлял: «Глупый Куаутемок! Зачем ты встал у меня на пути? Зачем ты вверг свой народ в пучину бедствий? Тебе бы все оставили, твой саманный дворец и твоих многочисленных жен, даже свой туземный титул ты бы сохранил. А теперь ты будешь раздавлен железным сапогом испанского солдата, ты сам сделал свой выбор!»

Очередной заговор сторонников кубинского губернатора Веласкеса в войсках был недавно жестоко подавлен. Глава заговорщиков Вильяфанья после короткого суда повешен. Три корабля, пришедших недавно из Испании, привезли еще оружие и подкрепления, в том числе немало благородных идальго с их собственными лошадьми. На борту было 200 человек, среди них и королевский казначей Альдерете, а также 75 лошадей, оружие и боеприпасы. Эти корабли привезли также и хорошие новости: ненавистный Фонсека вышел из милости при дворе и теперь король склонен поддерживать не Веласкеса, а его, Кортеса. Святая Церковь тоже не оставляет его своими милостями, на корабле, в обмен на золото, находились индульгенции по отпущению всех и всяческих грехов, которые только могли совершить солдаты в ходе этой войны. Теперь в его огромной армии насчитывалось: 86 всадников, 118 арбалетчиков и мушкетеров, более 700 пехотинцев, три больших тяжелых орудия, 15 бронзовых фальконетов и громадное количество пороха, почти тонна. Огромные толпы туземных союзников в 50 тысяч человек, многие из которых были людоедами, следовали за его армией. Жребий брошен, этот Куаутемок взвешен, исчислен и признан слишком легковесным.