Возьмём эзоповскую структуру басни: ягнёнок пил воду в реке; волк увидел ягнёнка и захотел его съесть, подыскав для этого благовидный предлог; волк встал выше по течению и стал обвинять ягнёнка, что он замутил ему воду; ягнёнок стал оправдываться, приведя веское основание; волк обвинил далее ягнёнка в том, что он в прошлом году бранил отца волка; ягнёнок и на это обвинение привёл веское обоснование, что такого быть никак не могло.

Если эти мелочи сопоставить с мелочами Федра, то увидим, что ягнёнок и волк встретились у ручья, а не у реки, что волк и ягнёнок оба пришли туда попить. Тем более, что Федр говорит то о ручье, то переходит на реку (хотя, вполне возможно, что это и погрешности перевода). Не совпадает и другое обвинение: Федр говорит, что волк обвиняет ягнёнка в том, что он полгода назад (а не год) ругал именно этого волка, а не его отца. Такие же обвинения в оскорблении волка прозвучали и у И.А.Крылова, только произошло это год назад, как отметил и Эзоп. А потом у Крылова пошли другие обвинения в адрес всего овечьего стада, в адрес пастухов и сторожевых собак, чего ни у кого из предшественников не было и в помине. А у Бабрия вообще не говорится о том, где встретились волк с ягнёнком, у Бабрия, следовательно, и выпал эпизод с обвинением ягнёнка в том, что он мутит волку воду, хотя и находится ниже по течению. Согласитесь, что это очень важный приём в «поисках благовидного повода», приведённый первоначальным автором этой басни. Правда, Бабрий добавил некоторую заковыку от волка в виде его собственника какой-то зелени, собственника съестного объекта совсем даже не вегетарианского животного…

Как это будет показано дальше, подобный разнобой в главном и мелочах будет наблюдаться и во всех рассматриваемых здесь Книгах Нового Завета, отобранных из множества похожих повествований.

Вопрос, конечно, интересный. Было составлено порядка пятидесяти евангелий, все они – Святые Благовествования, продиктованные Богом, как и предшествующее Пятикнижие Моисея. Да и написаны они все были приблизительно в одно время. Так чем же не угодили выборщикам из пятидесяти ходивших в народе описаний деятельности и жизни Иисуса сорок шесть таких же по значимости книг? Какой критерий их отбора? Ладно бы, свидетель тех событий входил бы в число выборщиков, можно было бы на его память положиться. Марк и Лука, не бывшие учениками Иисуса, чем-то угодили, а Фома, Пётр, Варфоломей, Филипп и другие с их Евангелиями остались в стороне, как остался в стороне апостол от 70-ти Апеллес, равный в этом случае Марку. По логике, конечно, Евангелие должно быть одно, одно Святое Благовествование о единственных событиях Божественного проявления, единственной Божественной Истории. Только так! Если, конечно, эти события были. Ведь невозможно же иметь пятьдесят Ветхих Заветов с пятьюдесятью измышлениями о событиях этой Истории. А если так, то и из этих четырёх Книг следует выбрать одну самую-самую, а остальные, как и отринутые сорок шесть, полагать апокрифическими, не совсем подходящими для Священной Истории. А то и объединить их, предварительно отредактировав, и выпустить, как это часто делается, в соавторстве, расположив авторов безобидно в алфавитном порядке: Иоанн, Лука, Марк, Матфей (получается в обратном, как они ставятся в Новом Завете). А то и вообще объединить все имеющиеся пятьдесят Святых Благовествований с указанием всех их авторов. Почему бы и нет? Одни люди писали, другие люди отобрали из написанного то, что, на их взгляд, приемлемо для данной религии. Значит, что ничего предосудительного не будет в том, что третьи люди также внесут свои изменения, убрав имеющиеся несоответствия и не очень существенные факты. Ведь имеется же большая книга, «Философский словарь», о которой я говорил раньше. Авторами этого словаря являются 183 человека. И ничего, читаем, не обращая на это никакого внимания.

Просто, как мне кажется, поезд уже давно ушёл. Такое объединение Евангелий, например, в одно, могло бы быть слишком раньше, когда на это не так обращали внимание те, кому они предназначались – простые люди, да они, эти простые люди, слушали то, что им говорит священник, что он скажет, то и исполняй, тому и следуй. А сейчас даже невозможно, тоже на мой взгляд, даже исправить имеющиеся в Священных Книгах Ветхого и Нового Заветов орфографические ошибки, которых очень много. Больше можно говорить об ошибках в знаках препинания, а не словах, грамматика в написании слов в них своя, не совсем для нас традиционная и привычная, как учили в школе. Конечно, на мой взгляд, лучше было бы изложить всю Библию на современнном грамотном русском языке. Да и не только Библию, но и сами богослужения и молитвы тоже бы неплохо проводить на обычном русском языке, например, вместо «остави нам долги наши» просто сказать «прости нам наши долги», не «хлеб насущный даждь нам днесь», а, примерно – «подай нам хлеб, необходимый для нас каждый день». Немного косноязычно, но, всё-таки, более понятно. Или «Отче наш! Иже еси на небесех…». Да скажите же вы как-нибудь попроще. Или в молитве Богородице: «Богородица, Дево, радуйся… яко Спаса родила еси душ наших!» Всё, конечно, понятно. Но моя бабушка, например, произносила этот стишок некоторой скороговоркой. И получалось, две не связанных фразы, грамматически не связанных: яко Спаса родила – еси душ наших. (Курсивом я пометил места ударных слов и словосочетаний.) Родила еси – это глагол, который произносится как одно слово.

Ну а теперь, как говорят при богослужении: «Святаго Евангелия от Матфея (и иже с ним – от Марка, от Луки, от Иоанна) чтение-е-е. Премудро-о-ость, вонмё-ё-ём!».

(Небольшое примечание, хотя немного выше об этом сказано. В этой книге главы не имеют нумерации. А дальше в этой части после названия главы будет в скобках указан её номер, в соотвествии с номером рассматриваемой главы Евангелия от Матфея. Вот, как непосредственно дадьше: Рождество (1) – глава этой книги во второй её части – Рождество, а дальше в скобках номер 1 – глава 1 Евангелия от Матфея.)