- Предостаточно, милейший. Все, все. - И в сторону коронных: - Удовлетворяясь истиной, господа, не смею утруждать присутствие дальнейшим исследованием…
Я кончил.
Ленин не удовлетворялся этой истиной. Истины не было.
Нетвердо решало следствие первое действие задачи: была ли кража в действительности. Притвор двери, сама дверь, запоры амбара целешеньки. Версия «путем отпора замка» не изучена. Не лучше и со вторым действием - чем именно и как доказан уголовный случай. Ни Борисов, никто другой в деревне подсудимых не видел. Жили они в другом селе. Поличного нет. Есть лишь голый посторонний факт: по неблизкому соседству с потерпевшим кто-то залез в кладовую богатенького мужика Никитина. От этого факта и начал вить веревочку Борисов.
О чем же спрашивал его Ленин?
В документе, над которым вынесено: «Дознание», стоят слова: «Борисов… заявил подозрение на Чинова, Куклева и Лаврова, потому что след от его амбара перешел к амбару Никитина».
«Борисов заявил подозрение…»
Но ведь ни один «злоумышленник» не был схвачен за руку, потерпевший и не знал их прежде, не видывал и вдруг… имена. Откуда они? Кто назвал их потерпевшему?
Ульянов (Борисову). Не припомните ли, потерпевший, кто первым увидел следы у амбара?
Борисов (изрядно помедлив). Урядник…
Ульянов. В вашем присутствии?
Борисов. В нашем… Он прискакал верхи, когда солнышко уже ушло. «Держи», - кидает на меня поводья и ну сбивать сапожком намерзь снега. «Видишь, говорит, да вот, вот?» Нет, говорю, не вижу, не знатко. Смеется. Чиркнул спичкой, засветил у себя под шинелькой фонарь, ставит в ноги на снег. «А теперь?» И теперь, говорю. «Эх ты, слепыш, вот ведь». И тычет прутиком. «Это - одна полозь, это - другая. Другая поглыбже, потому что сидело на ней ворья как воронья».
Ульянов. Урядник составил какой-нибудь протокол?
Борисов. Никак нет. Фукнул на фонарь и - за поводья… По застенью амбара, на снеговине темнели старые ямки. Там кто-то ходил. Урядник выправил лошадь на то место и манит меня плетью. «Вот, говорит, где прошла эта самая шатия». И называет поименно: Лавров, потом этот, как его…
С истины г-на Добошинского посыпалась известка камуфляжа. Обвинение-то липовое!
По бумагам Борисов назвал воров уряднику, на деле урядник - самому себе. Урядник ловил не похитителя, не преступника, а жертву для обвинения. «А бы кого, все равно кого». Это был не сыск, не раскрытие преступления, а преступление. Еще одно. Начиналось оно там же, у амбара, только преступник не жался в страхе у стен, не груз в топкой пороше, а чинно и браво сидел на казенном скакуне в казенных сапожках, при кокарде и регалиях под шинелью.
Подстроенность обвинения - это термин Ленина - стала самоочевидной. Рандулин, полицейский урядник 11 участка 2-го стана Самарского уезда, гнул всякого к неправде. Даже Николку.
Хорошо представляю себе - голо и снежно. Дальняя полевая межа дворянского имения на Волге. Одинокая верста сорочьей пестряди - один мазок черный, другой белый. Возле версты - лошадь в санях, за санями - еще одна под седлом, а дальше, в смутном куреве пурги, кучка людей, петляющих по полю: два понятых, казенный человек, укутанный в башлык, Николка.
- Ну что ж, хлопец, показывай, где ты тут поховал хлебушек.
Николка молчит.