В истоках дела - три смерти. Сначала умер хозяин земли, посадский отставной солдат Павел Мороченков, потом его жена Анастасия, а уже вскоре и дочь Анна. Землица осиротела и поманила даровщинкой брата покойного - Степана Мороченкова.
Тот - в тарантас и ходкой рысью к постоянному своему адвокату.
Так и так.
Адвокат - это и был Лялин - похмурился, полистал святцы.
- Бито, Степан. Бито, перебито… Но ухватиться и потянуть есть за что.
18 августа 1892 года перо, поскрипывая, катилось по нежной сирени форменной обложки: «Дело Самарского окружного суда по гражданскому отделению по иску крестьянина Степана Иванова Мороченкова к Мелекесской посадской управе и к имуществу умершей жены запасного солдата…»
«К имуществу умершей…»
А что если?… Если на место имущества умершей станет живая фигура единственного законного наследника? О, это идея!
Лялин внес в казначейство «прогоны и суточные на служебный переезд г. судебного пристава», и тот на перекладных, в осеннюю топь поплюхал из Самары в Старый Чувашский Мелекесс, сирую деревеньку, где не сыто и не тепло жил-бедовал с семьей Антон Палалеев. За пазухой пристава таилось выданное Лялину в окружном суде свидетельство «на право исходатайствования перед Мелекесским сиротским судом назначения опекуна к имуществу Анастасии Кириловой Мороченковой». Предстояло сватовство.
Материалы дела достаточно красноречивы, и я хорошо представляю, как медвежковатый пристав вваливается в избу Антона.
- Доброго утречка, хозяин и хозяюшка. Со счастливым вас прибытком! С землицей!
Потом хозяин и пристав сидят на лежанке. Хозяин кряхтит, черпает из кисета трубкой.
- А как ее воевать-то, ваша благородия? Хлебушек-то нынче не родился. Зачах. Вышел пылью…
- Для начала садись на землю опекуном. А после суда - полный хозяин. Хошь - торгуй, не хошь - паши. На локоток мажь. Твоя!
Лялин сажал Антона на сестрину землю не для Антона - для себя. Он превосходно понимал, что «выиграть» в суде посадское место для Мороченкова без вовлечения в спор Палалеева означало сохранить на свою голову войско, способное со временем навязать настоящее побоище. Минует год, от силы два, и найдутся люди, чтобы открыть мужику глаза на его право.
Теперь же все шло как по маслу.
Пешка создана и поставлена на свою клетку. Щелчок, другой, и она слетит с доски, чтобы пропустить адвоката Лялина в дамки. Уже постановлено первое решение против Палалеева; он лишен денежного вспомоществования на опеку и, конечно же, не сможет пригласить адвоката. Будет и второе: Лялин настоит на обеспечении иска. Чтобы гарантировать удовлетворение истцовой стороны, суд предпишет Палалееву внести в казначейство далеко не
мужицкий взнос: триста рублей билетами государственных кредитных установлений по биржевой цене. Мужик забьет суматошный отбой: уступаю, берите!…
Но этого не случилось. В дело на стороне Антона Палалеева вступил Ленин.
19 января 1893 года конторский служитель самарского нотариуса Афанасьева провел по книгам новую доверенность.