— Петруха, а ну сыми с неё кабель и подключись к проводам. Только без ваших фокусов! Никаких параллельных включений, — тут же отреагировал на положительные изменения Виктор Иванович.
— Тащ прапорщик! — боязливо обходя Светку, как приведение, окликнул связист, — Тута две бумажки пристроены между витками. На одной написано: «Лично старшине! Прочесть первой!» — а на второй: «Ознакомиться и передать по команде!»
— Давай сюда! — старшина получил обе записки и углубился в чтение, периодически хмыкая и поднимая вверх брови. Задумался переваривая изученные тексты. Затем достал из внутреннего кармана маленький полиэтиленовый пакетик с личной печатью. Завернул рапорт разведчика в чистый лист, вытянутый из офицерской сумки. Сложил конвертиком края, обвязал ниткой и опечатал длинные концы завязок своим оттиском, для складов и любых дверей на заставе, посыпал сверху песочком и сдул лишнюю пыль с пластилина.
— Так, Петруччио, отставить связь с горой, дай мне сюда Рязанова — аллюр три креста. Да не по трубочке — лично пусть рвёт подмётки. Потом меняй провода на клеммах.
Пока Петруха исполнял указания, до тревожки добралась резервная группа в составе которой был и каптёр. Старшина ознакомил прибывшего прапорщика с обстановкой, сильно не вдаваясь в подробности. Пояснил, что группе нужен отдых, пополнить аккумуляторы зарядкой и что за стеной находится пропавшая ПРГ. Оставил Коваленко на связи. Вызвонить по проводам пропавших пограничников пока не удавалось. Сигналы уносились по проводам за стенку, но ответа не было.
У озерка собралось настоящее столпотворение по меркам высокогорной заставы. В двухстах метрах к востоку развернули дизельэлектростанцию. Недалеко от берега стояли три больших палатки. Одна штабная — вторая под склад и третья под спальное помещение. В тени арчи дымила полевая кухня. За ней торчал на солнце кунг спецсвязи. В низинке копались несколько пограничников роя яму под полевой туалет. Отдельно стояла небольшая палатка в красным крестом на серо-зелёном материале брезента. Возле полевой кухни толпились и знакомые пограничники. Лошади расслабили задние ноги и отдыхали напоенные чистой водой из источника. Грязнов прихватил Рязанова за отворот афганки и что-то тихо ему втолковывал. Рапорт разведчика уже помчался по радиоэфиру в виде телефонограммы тщательно проговариваемый в микрофон ЗАС-стойки. Ответ на просьбы нашей ПРГ мог прийти не ранее, чем через часа два. Пока согласуют с отрядом, Ашхабадом и Москвой и прикроют свои задницы. Посему инструктаж каптёру был прост и непритязателен — всё что продублировано в личном послании старшине необходимо изъять со складов ПЗ номер десять и привезти сюда — к Источнику. С собой взять водителя дядю Федю, туда добраться на лошадях, а оттуда на ГАЗ-66, по пробитой инженерными машинами грунтовке. Час туда, час там и час сюда.
— А пожрать? — Федя был неумолим, твёрд и бесстрашен, как Светка в своём порыве за витаминами.
— Хорошо ещё полчаса и вы оба с грузом здесь. Понятно?
— Так точно, тащ прапорщик! — синхронно ответили подчинённые.
Пока тревожка старшины сдавала на зарядку фонари и батареи раций, чистила оружие, умывалась и ела оставленную на них поваром пайку, Грязнов писал свой рапорт, аккуратно подстроив его под прочитанное им донесение майора. Доклад прапорщика абсолютно не противоречил информации разведчика, а его солдаты умели держать язык за зубами, особенно перед хлыщами с низины, что даже до туалета без одышки дойти не могут. Перед тем как вырубиться, после купания в горном озерке, Грязнов собрал всех своих солдат, предупредил, что через четыре часа — новый рейд в гору на смену резерву охраняющему вход. И коротко и въедливо пояснил, что будет если он кого из подчинённых не найдёт возле себя или не дай бог они прое… — потеряют что-то из оружия и снаряжения. Свету привязали всё на тот же длинный линь к арче возле водоёма, чем она и воспользовалась, сначала погрузившись в воду по грудь, а потом вывалявшись в песке и пыли от подков на копытах, до ушей на голове. Но солдаты «грязнулю» не видели, сон сморил их в тени возле прапорщика в обнимку с оружием. Бондарь спал, прикрыв ладонью холку Санты на своих коленях. Швец ворочался, как медведь, вцепившись в тело ПКМ. Коваленко спал с наушником возле уха, поставив радиостанцию на приём, и она тихо шипела, убаюкивая солдата. Мельхем пристроился поближе к прапорщику с которым заключил договор, он чувствовал себя неуютно в окружении такого количества техники, солдат и офицеров, но сморенный усталостью уснул провалившись в сладкий покой отдыха
В отличие от Виктора Ивановича, руководитель полевого центра Источник, после передачи текста рапорта по радио в закодированном виде, вложил листок в плотный коричневый пакет, капнул сургуча на соединение уголков бумаги и приложил большую печать с гербом СССР в середине и мелкобуквенной надписью по краям. Пакет получил целый лейтенант фельдсвязи, и на уазике, в сопровождении вооруженного часового повёз первоисточник в штаб Краснознамённого Среднеазиатского Пограничного Округа КГБ СССР.
Глава 4
— Ну и что с этим делать? Это же полубред какой-то? Миллион змей? Лошадь проходит, а они не могут? В ОЗК оделись — и бегом по туннелю! У нас что, ватные брюки и бушлаты на складах закончились? Или у змей клыки, как у овчарки? Начальник разведки? Это рапорт вашего человека — поясните мне то, что он передал официально и письменно с другого края пещеры. Может её завалить взрывом, да и вся недолга? Нет пещеры, и нет проблемы — вероятный путь в Иран перерезан. Если бы не шесть наших парней, а то галиматью пишут в рапортах. Оружие им дай. Да ещё секретное! Боеприпасы! Медикаменты, снаряжение как на маленькую войну! Да мы так свои ДШМГ в Афгане оснастить не можем, а тут — черте что! Кто этот Марков? Личное дело мне на стол! Начальник разведки, «Смерша» и штаба на месте! Остальные свободны! — командующий «рвал и метал». Сам понимал, что подчинённые не виноваты, и не в силах разобраться в происходящем пока имеют скудную информацию, но эмоции били через край. Москва требовала делать противоречивые вещи: Разбираться тихо, то есть собирать информацию и одновременно не делать из этого кричащую проблему — не светиться. А как тут не светиться? Дорогу проложили. Протянули проводную линию связи. Обосновали палаточный городок у озерка. Над ним, на хребте — пост установили — технаблюдения. В пору заставу там строить. «Вот!» — подумал командующий, — «Не заставу, а охотничий домик. Для приближенных якобы. Тогда и свет протянем, и залегендируем, и место постоянной дислокации для группы из Москвы подготовим. Вода у них есть. Вход в пещеру прикроют коридором с крышей, чтоб амеры не охальничали. Зас-стойки кабельной линии поставим — хер они, что подслушают. И пусть Москвичи спокойно работают. Столовая у них будет. Подвоз продуктов обеспечим. Охранную систему соорудим силами одной инженерной роты. И можно спокойно заняться Афганом. Но сначала послушаем наших «следопытов». Что он про Маркова говорит?»
Начальник разведки не собирался терять своего ни подчинённого, только из-за одних эмоций командующего, ни авторитета. Да и ещё и в присутствии начальника особого отдела округа. Слишком дорого стоит обучение, приобретение опыта, воспитание на традициях хорошего оперативника или даже аналитика. А полевой агент должен обладать и теми и другими качествами. Да просто привязка его к службе, как к семье. В данный момент оперативник изложил не замысловатым кодом, что находится на враждебной территории. Положительного и интересного было много. Группа не потеряла ни одного человека. Обнаружила ранее неизвестный ход. Выявила лагерь вооружённых формирований вероятного противника. Сама нашла возможность односторонней связи. Не имеет пока возможности вернуться. Требуется помощь и канал постоянной поддержки. И самое главное — особая секретность. Вырисовывался вполне реально самый главный враг СССР — США. А если американцы полезли туда, то дело стоит свеч. Они не такие идиоты, чтобы тратить деньги на проекты, не приносящие им дивиденды. Значит надо обязательно выяснить, что их там заинтересовало в этой глуши. «Геркулесы» пачками из Европы зря не летают. Определённо янки строят капитальную временную базу, что-то ищут у нас под носом и провоцируют. Иначе, зачем им самолёт пускать через границу. По данным радиоперехвата заслоняются грамотно и защищают от прослушки свои линии связи и радиостанции. Однако Марков в рапорте просит оружие и открытым текстом говорит, что от них, до абрикосовой базы не более пяти километров, самый короткий путь — вот пусть и разведают. Сам майор английский и фарси знает, так что пленного захватить сможет или сесть им на хвост, понаблюдать и выяснить то, что там, в конце концов, происходит. Людей бы им подкинуть… Таким образом, объект надо тщательно отгородить от внешнего мира, а людей, которые на него попали — изолировать в пределах двух застав, поставить задачу Поисково Разведывательной Группе по работе с американцами. Связь по ЗАС, лично и фельдпочтой под охраной вооружённого часового. И всё сразу и немедленно. В охрану объекта выделить ВПБГ. Начальнику связи и тыла продумать обеспечение. Доклад дежурного с «Источника» не оперативному по округу, а начальнику разведки или командующему. А пока, агентура ищет подходы с другой стороны линейки к американской базе. Так и выложил командующему. И добавил от себя лично, что опер у него грамотный, и он ему верит ему как себе.
— Что по контрразведке? — Згерский был доволен отчётом начальника разведки войск и уже принял решение подсказанное полковником.
— Работаем товарищ генерал-лейтенант. Пока выявлен интерес к отдыху на Фюрюзе американского представителя в Ашхабаде и членов его семьи. Они хотят посетить бывшую королевскую охотничью резиденцию, ознакомиться с достопримечательностями, покупаться в горной реке, половить рыбу, насладиться пейзажами, поохотиться. И всё это в присутствии многочисленной личной охраны, секретаря, помощника, переводчика, повара. Думаем разрешить. Пусть посмотрят. Пансионат в стороне от заставы. А мы за ними приглядим. Проводников выделим, гидов, местных знатоков природы и поводим по самым жарким местам, чтоб у них от желания охладиться голова болела, а не от любопытства. Время пролёта иностранных спутников будет распечатано и роздано с инструкцией всем прилегающим к району подразделениям. Проводим контрразведовательные мероприятия по обе стороны границы.
— Тогда делаем так, как предложил начальник разведки и доклад мне два раза в сутки, — подвёл итог командующий и закрыл внеочередное совещание.
— А может трясанём иранцев? Ноту протеста запустим! Шум в прессе подымем? Фото пропавших и членов их семей опубликуем? Дезу правдободобную сделаем на девяносто процентов! Отдача всё одно будет? По реакции — оценим, — вслух изложил особист разведчику пока они шли по коридору.
— А кто тебе сказал или написал, что они в Иране? Марков? А почему мы тогда этот флаг на дереве не засекли ни спутником, ни самолётом, ни постом тех наблюдения, ни агентурой? Он ведь реет на высоте, как минимум, двух тысяч метров! Его видно издалека без бинокля. Вот, поэтому — закроем коридор сверху, с боков, с тыла, со стороны границы и работаем с группой Зубова, пока не разберёмся. И больше всего в этом странном происшествии информированы наши злейшие друзья. Поэтому их и надо трясти в первую очередь.
Слова оппонента сказали то, чего не хотел бы слышать начальник особого отдела. Но смысл в них был.