Когда оканчивало школу мое поколение, выпускалось много книг, кинофильмов и театральных постановок, с героев которых хотелось делать жизнь. А сейчас… Включаешь телевизор — и тут же хочется его выключить: плутоватые бизнесмены, интердевочки или рвущиеся в фотомодели субъекты обоих полов… Я понимаю, что сменился общественный строй, социалистический — на капиталистический, и поэтому сменились и идеалы. Люди, о которых вспоминаю я в своей книге, тоже не были бессребрениками и любили получать деньги — иногда большие деньги. Но главным для себя они считали дело, а материальное благосостояние было вторичным. Именно поэтому они и были хорошо обеспечены материально. Я очень хочу, чтобы молодое поколение делало жизнь с таких людей, как Немцов, Абрамов, Осадченко, Белгородский. Уверен, что в таком случае деньги вас найдут.

Кажется, Генри Форд сказал, что готов рассказать о каждом заработанном им миллионе долларов, кроме первого. А я хотел бы, чтобы был снят фильм или написана книга о нашем российском капиталисте, который может с гордостью рассказать о своем первом заработанном миллионе.

Третья задача моей книги заключается в показе атмосферы отношений, существовавших в то время. Попытаюсь объяснить, что я подразумеваю под этим: я не раз наблюдал, как обедают сотрудники моей лаборатории. Они приходят, молча едят, тыкая при этом пальцем в гаджет, и уходят. У нас же все было по-другому. Любой поход в столовую мог стать праздником. Как правило, за столиком собирались компании по интересам. Когда было много народу, мы сдвигали столы. Главную роль для нас играла вовсе не еда, а радость человеческого общения. О чем мы только не говорили: о науке, культурных событиях, иногда (потихоньку) о политике, о спорте. Я помню, как в начале 1970-х судьи несправедливо, по мнению телезрителей, выставили оценки двум известным фигуристам: Людмиле Белоусовой и Олегу Протопопову. На следующий день мы не поглощали пищу, а с присущей ученым скрупулезностью сравнивали каждое движение знаменитой пары и их конкурентов. Кто-то предложил написать жалобу на судей в Центральный комитет партии — мы же все были детьми своего кляузного времени. И написали бы, если бы заведующая столовой не объяснила нам на хорошем «русском языке», что не намерена сидеть на работе до ночи. Эта дама предложила всей честной компании разойтись по лабораториям. А если точнее, послала по до боли известному в России адресу.

Стенгазеты. Был такой порядок в Советском Союзе: каждое предприятие выпускало стенную газету. Выпускалась стенгазета и во ВНИИНефтехиме. Несколько сотрудников абсолютно бескорыстно (не за отгулы и не за премии) оставались после работы и творили… Как правило, создатели газеты были остроумными и эрудированными людьми, которые не лезли за словом в карман. И первого числа каждого месяца большой лист бумаги, полный интересного содержания, вывешивался на стене в нашей столовой — отсюда и название «стенгазета».

Хотя прошло уже почти пятьдесят лет, как сейчас помню 1 февраля 1975 года. Недавно с треском уволили Немцова, по институту ходят слухи о каком-то любовном романе Летовой, а в центральной печати началась кампания по шельмованию больших начальников, незаслуженно влезающих в авторские коллективы. Я прихожу в столовую, с трудом протискиваюсь к газете и читаю в разделе загадок один из вопросов: «Что общего между авторством и соавторством?» и ответ: «То же, что между пением и сопением». В правом нижнем углу объявление: «В ближайших номерах газета начнет публикацию романа Н. Н. Летовой „Жила-была девочка“ и трилогию М. С. Немцова „Битва за каучук“, „Война с саламандрами“, „Все достается людям“».

Провисело это творчество недолго. Бессменному главному редактору нашей стенной газеты А. И. Осадченко позвонил заместитель секретаря парткома по идеологии и сказал: «А газетку-то твою, Саша, я снял, пусть полежит в партбюро до лучших времен».

Так что не верьте людям, которые говорят, что при социализме все было плохо. Было и хорошее. И вообще, ведь жизнь как зебра: за черной полосой идет белая.

Дорогие читатели, не думайте, что в рабочее время мы занимались пустопорожней болтовней! Наоборот, мы были заядлыми нарушителями КЗОТа (Кодекс законов о труде): вместо положенных восьми часов работали раза в полтора больше. Порой удача щедро вознаграждала нас прекрасными идеями, которые мы старались превратить в дополнительные тонны более дешевой готовой продукции… И иногда это нам удавалось.