А вот если бы барашки умели говорить, то они бы сказали, что этот год для них не убыточен: еды и воды для них хватает, а вот забивать их в этом году, похоже, не собираются. Из-за того, что в Аргентине резко подешевела говядина, спрос на баранину резко упал. Да и волков стало меньше – многие стаи подались в Аргентину на «халявную» говядину.

После ужина хозяин мне прямо сказал, что размещать незнакомца в доме не собирается, но я могу переночевать в сарае на овечьих шкурах. Кроме того, он предупредил, что рано с утра погонит овец на пастбище, а жена не станет открывать мне, если я приду на завтрак. Поэтому он предложил мне взять с собой хлеба и воды. Молодец. Может, это и не по-христиански, но зато по-мужски. Если бы все люди говорили все начистоту, было бы больше понимания на земле.

Надеюсь, все в Чили такие же, хотя это вряд ли. Национальность и проживание в определенной стране конечно накладывает свой отпечаток на поведение человека, но по-большому счету люди все одинаковы. В каждом из нас заложено животное и божественное начало, злость и доброта, здоровье и болезнь и т. д. И от каждого из нас ЛИЧНО зависит, как он по жизни распорядится этим арсеналом.

Переночевав на мягких теплых шкурах, рано с утра я отправился дальше по пустынной дороге. Но уже спустя полчаса меня подобрала первая же попутка. Водитель грузовика – молодой, разговорчивый парень – угостил меня горячим кофе из термоса. Вот оно и первое различие – чилийские водители пьют не мате, а кафэ. От кофе я уже отвык. При общительном характере водителя у него конечно же были везде друзья, и на пароме он повел меня знакомить с капитаном.

Паром «Патагония» был совсем новенький и отличался необычным техническим дизайном. Под его двойным килем было установлено 4 винта, приводимые в движение четырьмя электродвигателями, благодаря чему отпадала надобность в рулях и, как следствие, в штурвале. Я находился на мостике весь недолгий путь и видел, как капитан – он же моторист, играючи управлял этой посудиной двумя джойстиками. Второй член экипажа также легко справлялся со швартовкой. Паром был, правда, относительно небольшой – машин на 20, но своей работой по этой не очень оживленной трассе он приносил компании нормальные доходы, так как конкурентов не имел.

Паромная переправа находилась на единственной дороге, идущей к единственному городу, расположенному на большом острове Огненная Земля. За время переправы мой обаятельный знакомый договорился с водителем другого грузовика, который и повез меня дальше по ухабам Огненной Земли.

Почему дорога ухабистая – это уже отдельная история, уходящая корнями в прошлое. Естественно, если бы я ее и знал всю, то пересказывать полностью здесь не стал бы. Но суть такова: по этому куску, принадлежащему сейчас Чили, ездят, в основном, аргентинские автомобили. Потому что другой дороги к Аргентине просто нет. Поэтому власти Чили не хотят вкладывать деньги в ее благоустройство, а аргентинцы и на своей территории за дорогами не очень-то следят, а отдуваться, вернее отпрыгиватся, приходится шоферам.

Конечно, для общего блага можно было как-то по-умному переделать территории, но кто в таких случаях думает о благе для людей? Тут для политиков главное – престиж и амбиции. Да, не зря я подумал об амбициях и политике, сидя в прыгающем по кочкам грузовике. Прибыв на переходной пункт, я сам стал жертвой амбиций и того, что в эмиграционной системе Чили левая рука не знает, что делает правая.

Эмиграционный офицер не был уверен, что должен просто поставить штамп о выезде в паспорт, где красовалась новенькая виза, разрешающая в течение трёх месяцев находиться в Чили и понес его менеджеру. Вскоре вышла молодая женщина (похоже, у них матриархат, или высшие чины не могут устоять перед женскими прелестями} и, извинившись, сказала, что она изымает мой паспорт! При этом она предложила мне прочитать приказ с копии очень плохого перевода на английский, где был напечатан текст приказа ихнего МИД о том, что «паспорт гражданина мира» в их стране недействителен и подлежит конфискации. Во втором документе я должен был расписаться в том, что такой-то офицер на таком-то переходном пункте изъял у меня паспорт. Да, забыл сказать, что прежде чем начать разговор, офицер спросила, есть ли у меня другая виза в Аргентину и, увидев действующий штамп в моем российском паспорте, облегченно вздохнула. Еще бы – ведь если бы другого паспорта у меня не было – сколько у них головной боли добавилось бы с моим выдворением.

Во время всего длинного разговора весь погран/отдел был, на мое удивление, вежлив. Все подчеркивали, что в том, что у меня такой паспорт, нет моей вины. Эти «нехорошие дяди и тети» обманули меня, подсунув недействующий паспорт. Они же – «хорошие дяди и тети» и просто делают свою работу, которая заключается в том, чтобы изъять этот паспорт и внести невинно пострадавшего в черный список.

До закрытия границы оставалось не более получаса, и я тянул время, в надежде что завтра придет вторая смена или высшее начальство, с которым, возможно, я смогу договориться чтобы вернули мой паспорт. А пока мне предложили два варианта: либо я пересекаю сейчас границу и иду на все четыре стороны по Аргентине, либо меня с сопровождающими документами отправляют на другую аргентинскую границу, откуда я только что приехал, и там тоже гулять на все четыре стороны, но в Чили ни ногой.

Рабочий день закончился, и все засобирались домой. Поскольку возле одинокого домика таможни не было ни кафе, ни гостиницы, то мне, раз я не решил пока, куда мне двигаться, разрешили поставить палатку под навесом для машин. На прощание мне в складчину дали то, что осталось после обеда, а старший офицер рассказала мне на ночь пару страшилок о том, что происходит с «плохими мальчиками», которые посмели ходить по территории Чили без визы, сказала «до завтра» и укатила.

Я остался совсем один возле шлагбаума, который перекрывал дорогу в бескрайние не огороженные степи. У меня была целая ночь, чтобы определиться в какую сторону двигать: на север или превратиться в «нехорошего мальчика». Одна часть моего «я» конечно подсказывала, что несмотря ни на что надо идти на юг и обмакнуть ноги в воду, сидя на самом кончике Южной Америки. Вторая, благоразумная часть, говорила, что тупо так рисковать, тем более, что план минимум уже выполнен – я побывал на Огненной Земле. Они спорили до полуночи, а затем решили, что утро вечера мудренее и уснули. От этих споров мой эмоциональный внутренний голос, наверное, устал сильнее и проспал.

В результате я послушался голоса разума, проснувшегося первым. Девушку-офицера это мое решение не сильно обрадовало, но и не сильно огорчило. Она сказала, что постарается найти мне сопровождающего как можно быстрее и свое обещание выполнила. Я-то думал, что со мной отправят какого-нибудь солдатика, но меня просто посадили в кабину грузовика с водителем-чилийцем, в обязанности которого входило довезти меня до противоположной границы, а также позвонить иммиграционным властям в случае, если я, допустим, уйду в туалет и не вернусь.

И вот я еду 200 километров обратно по той же тряской, неасфальтированной дороге. Это занимает часов 5—6, и, конечно, мой эмоциональный голос успел проснуться от тряски и стал убеждать меня, что еще не поздно передумать и вернуться. Он прекрасно знал, что я смогу прекратить этот спор только, когда уже ничего нельзя будет изменить. В данном случае, когда я пересеку границу Аргентины. Кстати, насчет внутренних споров. Я думаю хорошо, что человек, в отличие от животного, наделен этими внутренними голосами. Хотя многих людей мучает то, что эти спорщики вообще не могут остановиться. Действительно, от бесконечного самобичевания – один только вред, поэтому очень важно, чтобы эти голоса были всегда заняты тем, чтобы приводить свои доводы по совершению поступков в текущем и будущем времени, а не по ковырянию в прошлом.

Но вот наконец и знакомый переходной пункт. Слава Богу, что сегодня здесь другая смена, а то, хоть и не моя вина, но все равно неудобно было бы в глаза смотреть тем, кто со мной фотографировался.