25

ХЬЮ И ЭМИЛИ были старыми друзьями па. Они жили в Норфолке, и мы часто ездили к ним в гости на неделю или две, во время школьных каникул и летом. У них было четверо сыновей, с которыми мы с Вилли всегда были вместе, как щенки в стаде питбулей.

Мы играли в игры. Один день играем в прятки, на следующий захватываем флаг. Но какой бы ни была игра, это всегда было оправданием для массового проигрыша, и каким бы ни был проигрыш, победителей не было, потому что не было правил. Выдергивание волос, выколачивание глаз, выкручивание рук, удержание спящего — все было справедливо в любви и на войне и в загородном доме Хью и Эмили.

Как самый младший и миниатюрный, я всегда принимал на себя основной удар. Но я также делал всё возможное, больше всего просил об этом, так что я заслужил всё, что получил. Синяк под глазом, фиолетовый рубец, припухшая губа — я не возражал. С другой стороны. Может быть, я хотел выглядеть крутым. Может быть, я просто хотел что-то почувствовать. Какой бы ни была мотивация, моя философия, когда дело доходило до заварушек, заключалась в следующем: больше, пожалуйста.

Мы вшестером прикрывали наши притворные сражения историческими названиями. Дом Хью и Эмили часто превращался в Ватерлоо, Сомму, Роркс-Дрифт. Я вижу, как мы набрасываемся друг на друга с криками: Зулус!

Линии фронта часто были линиями крови, хотя и не всегда. Не всегда было "Виндзоры против других". Мы менялись. Иногда я сражался бок о бок с Вилли, иногда против. Однако, независимо от союзов, часто случалось, что один или двое из сыновей Хью и Эмили поворачивались и нападали на Вилли. Я слышал, как он звал на помощь, и опускался красный туман, как будто у меня в глазах лопался кровеносный сосуд. Я терял всякий контроль, всякую способность сосредоточиться на чем-нибудь, кроме семьи, страны, племени и бросался на кого-нибудь, на всех. Пинал, бил кулаками, душил, делал подножки.

Мальчики Хью и Эмили не могли с этим смириться. С этим было никак не справиться.

Уберите его, он сумасшедший!