— И она бы сказала, что это тот самый кудрявый малый с фонарем. Только что бы это нам дало?

Другое дело — показать его Хоуарду Одуму. Сплавляя машину, он, вероятно, назвался Гриффином. Машина казалась ему самой опасной уликой против него. Она должна была исчезнуть, чтобы и исчезновение Гриффина выглядело вполне правдоподобным. Он так и не понял, что мог просто оставить машину на улице.

Ява-стрит.

Узкая, как аллея, улочка, соединяющая две окутанные туманом и пустынные в это время улицы. Когда Баллард свернул на нее с Масонской, они увидели в дальнем конце призрачно маячащую массу парка Буена-Виста. Он выключил двигатель; сразу же воцарилась мертвая, какая-то неправдоподобная тишина. Перед лобовым стеклом заклубился туман, скрывая все, что лежало перед капотом, впечатление было такое, будто они плывут на корабле, нос которого зарывается в чудовищную серую пучину. Машина с выключенными огнями и двигателем стояла чуть поодаль нужного им дома, на противоположной стороне улицы.

— Надеюсь, я смогу отличить свежий цемент от старого.

Гизелла вздрогнула.

— А как мы заберемся в дом? — После того как Баллард выключил печку и мотор, ее сразу стал пробирать промозглый холод.

— Если надо будет, взломаю дверь или разобью окно. Я возьму с собой монтировку. Но только пойду я один, Гизелла.

— А что делать мне? Сидеть в машине и слушать радио? — с горечью спросила она.

— Пошевели мозгами. Мне нужно прикрытие.

С минуту она думала. Наконец вздохнула.

— Я попытаюсь связаться с Дэном или каким-нибудь другим детективом. И если я увижу убийцу, надеюсь, узнаю его по описанию...

— Нажми на гудок. Один раз. И запри все двери. Похоже, этот малый легко впадает в панику, быстро принимает решения — и еще быстрее их осуществляет.

— Я буду орать как резаная, — холодно сказала Гизелла.

Баллард вышел из машины и, подойдя к багажнику, вытащил монтировку. Туман был так густ, что к тому времени, когда Баллард достиг кромки противоположного тротуара, пристально следящим за ним глазам Гизеллы он казался всего лишь призрачной тенью.

Гизелла переключила свое внимание на дом. Разумеется, в нем не светилось ни огонька, в противном случае они не стали бы осуществлять свой план. Это было массивное, квадратное белое деревянное строение с широким, на столбах и со сводчатой крышей крыльцом, которое вело к массивной деревянной двери. Гизелла сосчитала ступени — их оказалось одиннадцать.

Рассматривая крыльцо, она потеряла Балларда из виду. Вероятно, миновав густо разросшиеся кусты, он зашел за дом. Как и у большинства старых домов, участок был вдвое больше, чем обычно. Три этажа. Окна на втором этаже очень большие, на третьем — узкие, чердачного типа. С правой стороны, с угла — круглая трехэтажная башня, обшитая вагонкой, с высокой, похожей на шутовской колпак, крышей. Окна башни — высокие, резные, затянутые изнутри занавесками.

Гизелла посмотрела вперед, на парк, затем оглянулась через плечо. Улица казалась вымершей, ее оживляли лишь клубы тумана. Она включила зажигание, тут же загорелся красный огонек радио. Его мерцание было приятно успокаивающим; после ухода Ларри она чувствовала себя куда менее уверенно.

— КДМ-366. Контрольная вызывает СФ-1. Отвечай, Дэн.

Ответа не было, да она и не очень его ждала. Кёрни наверняка поставил «тандерберд» в свой двойной гараж и теперь дрыхнет в своей кровати в Лафайете. В чулане около комнаты, где он спал вместе с Джини, у него была установлена своя рация, но так далеко передвижная рация не достанет. Только Сан-Франциско и Окленд.