Впрочем, убивать придурков я тоже не стремлюсь. Но из ситуации надо найти выход, правда, чёрт знает, какой. У Лада есть некий огнестрел, это я знаю, но тырить в ночи глухой точно не буду.

А вот кирпич — оружие обиженных, уже в комнате проверял я прочность сумки. Решено, отмахиваться буду кирпичом, если не по головам — то отмахаюсь, наверное.

Есть, конечно, теоретический вариант убежать. Но во-первых — догонят. Кондиции физические мои весьма скорбны. А во-вторых, все полгода до экзаменов убегать я не смогу, так что решить вопрос надо раз и навсегда. В идеале — нанеся нападающим побои, без увечий, но болезненные.

По крайней мере, иных способов решить проблему я не вижу. В рамках имеющихся знаний, безусловно, хотя надежда, что в этот раз «великолепная пятёрка» обойдёт мою персону стороной — весьма велика. Хотя бы знаний поболее получу, а то окажется, что «компанейские» — какой-нибудь лютый класс, пятый, а то и четвёртый. И будет меня ждать «пять лет повешения через посажение на кол».

Так, окончательно определился я. В сумку пяток тяжёлых томов поувесистее, назвав их гордым именем «кирпич». Если получится избежать конфликта, пусть бегством — лучше убегать, хотя бы до времени, пока я разберусь в реалиях. Ну а если припрут к стенке — ну Отмороженный я, куда деваться, ангельски улыбнулась моя персона.

И, хорошо, что Сона будет ждать меня в парке. Кстати, Гемин хоть и не осознавал, но весьма был от девчонки зависим, отметил я. Её восторженные взгляды и робкие комплименты, хоть и принимал он их «снисходительно-брезгливо, подобающе Истинному Таланту», были одним из немного, что сохраняло геминову психику в более или менее сносном состоянии.

И не навредить, дал я себе мысленный подзатыльник. Не косячить, как с Мирой и Эльзой: раз нет намерений с девчонкой хотя бы временно жить (хотя и непонятно, где и как), так и яйцы, ежели выкатятся, вкатить. Ну, если местный «постельный код» соитие не принимает за «дружеское проявление приязни». И такое может быть, хотя вряд ли.

Уже почти засыпая, проверил свои ступни. Кожа плотная, но ороговения нет, даже в виде намёка. Забавно, похоже что ещё одно «улучшение» местных человеков.

И на следующий день в гимназию я топал, слегка перевешиваемый сумкой. Тщедушное тельце, блин, вздыхал я по дороге. А главное, что довольно забавно, три тома «кирпича» были богословскими талмудами. Причём, сегодня день был «закона божьего», так что, придя в гимназию, я бегло пролистал местный сборник сказок.

Вообще — довольно типично. Творец вселенной, всего вообще и совсем, безусловно, всезнающий и всеведущий тип, значился в основе культа. Тот момент, что «всезнание и всеведение» как лишает свободы воли, так и освобождает от любой ответственности (ну а что, это всё всеведущий творец во всём виноват), местных сектантов, как и их коллег из прочих известных мне мест, не смущал. И да, вращалось всё вокруг чародейства: что, мол, только достойных, непременно воцерквлённых, боженька одаряет, а все остальные — казлы и ведьмы поганые.

Множественности творца не было, но некий пророк был «злобными ведьмами» умучен, воскрешён и садистски мучителей убил. Вполне по заветам бога, которому он пророчил.

И, наконец, куча заповедей, правда, о «блуде» ни слова. А о верности мужа и покорности жены (последней, очевидно, верность не нужна) написано.

Про ненужную верность жены я произнёс вслух, и сделал это весьма зря. Полный жрец, под хихиканье класса, выписал мне весьма чувствительных розог, не став дожидаться окончания занятия.

Вот и стал я мучеником за веру, не без иронии отметил я, елозя травмированным афедроном по скамье. Но озвучивать этот тезис не стал, а то религия-то государственная, так что предмет этот дурацкий равнозначен с прочими. И лишить меня доступа к экзаменам, а, как следствие — перспектив образования, сектантский агитатор вполне может.

Но вообще, прикинул я, поповье писево — ни черта не «руководство к действию». На моей памяти, у вполне «святых», подробно описываемых товарищей, были многосотенные гаремы. Вдобавок, они не только не страдали, а наслаждались педофилией и прочими весёлыми вещами, но ентим святым было можно, а прочим сектантам ни-ни, потому что «непростительный грех». А в ряде случаев и светские власти немалую часть «праведников», описанных в сектантских книгах, пересажали бы к чёрту.

В остальном же день прошёл без аварий. Наш учитель пения из терпения не выходил, но при этом совершенно терпеливо всыпал розог Недилу. Последний, очевидно, не «распелся» в должной мере на физике, ехидно отметил я.

Хотя, если серьёзно, предмет был «риторика и песнопения». А мычал бугай вполне музыкально, но, очевидно, весьма мускулистому и суровому на вид певчему дядьке-преподавателю были нужны не вокальные, а риторические таланты.

И вот странно — песни вполне сносные, как и музыка. И непонятный затык с художественной литературой и стихами. Наверное, и вправду какие-то отделы мозга «переразвиты», а какие-то угнетены.

В общем, учёба подошла к концу, а пятёрка, идиотски гыгыкая, кидая на мою тщедушную персону косые взгляды, щеманулась из гимназии.

Значит, точно будут ждать, мысленно вздохнул я, ну и решил за ними не бежать. Дурак я, что ли, бегать? Ещё побьют усталым.