— Кажется, мы сегодня после ужина пойдем, все вместе, кормить комаров, — рассмеялся Гвен, — наконец-то. Как мы ждали этого дня, Видана.
— А меня с собой возьмете? — спросила сестренка, держась за мою руку, — я тоже хочу послушать.
— Например, о чём? — удивился Северус, — Элиза, о каких — таких расследованиях желаешь услышать ты?
— Да о любых, главное рядом с сестрой быть, мне её глаза нравятся, они живые и настоящие, — смутилась малышка.
— А кто отдыхать будет? Завтра олимпиада, — сказала я, обняв Элизу за плечики, — режим дня нарушать нельзя, ректор ругаться будет.
— Пусть ругается, — согласилась она, — лучше пусть ругается, меня его ледяное молчание больше всего пугает.
— В смысле? Какое молчание? — удивилась я, повернув голову к Алистеру и тут до непонятливой адептки дошло, — простите…
— Да ладно, ты чего, — улыбнулся он, — глядя на тебя, может и он заговорит. Да и олимпиада на носу, её открывать нужно, гостей встречать, дел много. Так может вечером, после ужина, в его корпус и отправимся? Там в конференц-зале сядем и поговорим. Расскажем тебе, что в империи за прошедший месяц случилось.
— Хорошо, я согласна. Ребят, вы как? — уточнила у остальных.
— Ну, уж если ты согласна, то мы тем более, — подтвердил Шерлос, — как поужинаете, так с Северусом и приходите, будем вас ждать.
— Дядюшку моего приглашаем или как? — спросил Гвен.
— Конечно, собираемся той же компанией, как в прошлый раз, — ответил Алистер и добавил, — Элиза, ты оставайся в комнате, отдыхай. Не нужно тебе пока слышать о преступлениях и расследованиях.
* * *
В жилом корпусе стояла тишина, адепты еще не вернулись с улицы, до ужина оставалось полчаса. Мы поднялись на третий этаж, Элиза отнесла в свою комнату свитки, краски и, переодевшись, появилась в моей комнате. Я, заняв кресло, с удивлением рассматривала комнату, она показалась мне такой родной и уютной, а ведь последний месяц виделась только в серых тонах. А сейчас обнаружила, что комната залита светом вечернего солнца, на столе в ногах у Вевеи лежала и блаженствовала под солнечными лучами хулиганка Сирша. В углу стола, у стены лежал бумажный пакет, в таком я получала подарки в виде фруктов или сладостей от лорда Тримеера, каждый день после свадьбы, а к нему прилагалось письмо.
— Элиза, это что? — спросила я, показав на пакет, — и откуда он появился?
— Это твой пакет, — удивилась она, — он лежит здесь уже месяц. Ты его не трогала, я подумала так и должно быть.
— Да? А я его первый раз вижу, — сейчас пришла моя очередь удивляться и, поднявшись, я взяла пакет и раскрыла его. Достала конверт, под которым лежали мои любимые зефирки и пастила.
Вернувшись в кресло, я долго смотрела на конверт, не решаясь вскрыть, а Элиза украдкой поглядывала на меня, сидя на кровати в обнимку с медведем, подаренным ей Северусом. Я боялась достать письмо из конверта и, увидев размашистый почерк супруга, растравить едва утихшую боль. Перевернула конверт, он не был заклеен, и достала тоненький листок синеватого оттенка, из письменного набора лорда.