Притаившийся на чердаке Фрол спрыгнул вниз и всадил нож первому воину прямо в прорезь для глаз. Второй повернул голову, вскидывая меч вверх, но рука юноши не дрогнула, и тот с лязгом упал на тростниковый пол, устремив голову, с торчащей оттуда рукоятью ножа, к потолку. Балаганщик сел на лежащую рядом колоду и обхватил голову руками. У него было оружие, были мечи, но спасать, даже помогать, было уже некому. Все, кого он считал друзьями, лежали на помосте, утопая в собственной крови, а группа Лерионеров несла зажженные факелы, дабы священный огонь очистил души «еретиков», по доброй воле согласившихся служить Дьяволу.
На Сарракс опустилась ночь. Улицы города практически полностью опустел и только стражники, следя за порядком, ходили кругом. Адский кошмар подходил к концу.
Фрол отыскал самую бедную улицу и медленно брел по размытой дороге. Накрапывающий до этого дождик перешел в ливень. Без того сырая рубаха вымокла окончательно. От голода свело живот. В последний раз он обедал за день до приезда в Сарракс. Тогда все надеялись именно здесь запастись продуктами для следующего перехода в другой город, но из этого ничего не получилось. Рана немного затянулась, и лишь красная полоска напоминала о ловушке Астрала. По лбу, вискам, текла вода и, собираясь у подбородка, капала на грязную дорогу, превратившуюся в месиво.
Где-то вдалеке ударил гром, и его раскаты прокатились не только над Сарраксом и Арийской империей, но затронули и Винарию. Справа заскрипела и медленно отварилась дверь. Юноша остановился и посмотрел в темноту. Ливень усилился. Обречено вздохнув, он перекинул закрученные в тряпье мечи в левую руку и, посмотрев по сторонам, шагнул в дом.
Окон не было. У противоположной стены стоял стол, а на нем несколько свечей – единственное освещение комнаты. Рядом, на грубо сколоченной лавке, сидела молодая девушка и, глядя на играющее пламя свечи, о чем-то думала. Она не видела вошедшего, даже не слышала его. Фрол устыдился своего поведения и хотел выйти, но зацепился за что-то металлическое и чуть не упал на пол. Девушка вздрогнула и медленно повернула голову в его сторону.
– Кто ты? – еле расслышал юноша ее шепот.
– Я… извините за вторжение, но… дверь открылась, и я хотел согреться, подождать, пока закончится дождь. Но если вы против, тогда я уйду!
Он повернулся к выходу.
– Нет, постой. Ты можешь остаться!
Юноша обернулся.
– Я не имею права просить у вас что-либо, но не могли бы вы дать кусочек хлеба, совсем немного и я уйду.
– Хлеба?
Она медленно встала, изящно подошла к нему и удивленно переспросила:
– Хлеб? Кто ты?
Она обошла его кругом, посмотрела на запекшуюся кровь и нежно провела по алой полосе пальцами.
– Присядь, я сейчас принесу еду!
В смущении он прошелся по комнате, поставил в угол мечи и сел на разбросанные по полу вещи. Странное ощущение охватило его, как будто что-то должно было произойти. Впустить незнакомого! Возможно, она уже побежала за воинами и вот – вот вернется с группой Лерионеров, которые уже давно ищут беглого балаганщика.
– Ты собрался уходить?
– Да, мне не стоило заходить. Извините!
– Но ты ведь зашел. Наверное, ты тот самый балаганщик, который сбежал не так давно с площади. Я не права?