11.15
Я понимаю разочарование читателей, которые невероятным усилием воли добрались до этого самого места (в эту самую секунду) и увидели, что в общественных науках (пардон, областях знания) вообще не осталось ничего неясного. Если что-то таковым кажется, то слово периократия мгновенно от неясности не оставит ровным счетом ничего. Многие великие писатели старались, пыхтели, скрипели перьями, ворочали мозгами, творили всякие романы-повести-рассказы в виде ужастиков в качестве предостережения человечеству, антиутопии разные придумывали, от которых кровь в жилах стынет и выхода там нет даже в метафизическом смысле, а тут какой-то потусторонний автор («тоже мне умный нашелся!»; для справки – словосочетания «умный нашелся», «еще очки нацепил» и т.д. было выражением крайней степени презрения-оскорбления при развитом социализме) отыскал якобы решение всех антиутопических общественных проблем. И главное, в решении этом нет никакого полета мысли, никакой возвышенности, никакой кафкианской безнадежности или печальной фаустовской предопределенности, или христовой жертвенности, не говоря уже о гамлетовском дуализме; наконец, никакой гениальной парадоксальности, а один сплошной грубо механистический рабоче-крестьянский подход с продольно-поперечным распилом, и что особенно наивно – даже не бюджета… Подумать только – бензопила «Дружба», вовремя и к месту примененная, и все дела. Это, конечно, некоторое упрощение, потому что здесь важна, с одной стороны, систематичность, а с другой – пролитие крови с расчлененкой совершенно не обязательны в случае договороспособности правителей. Общественный договор рулит, конечно, эффективнее даже модернизированной самодвижущейся пилы, но лучшего фундамента или краеугольного камня для такого договора с правителями, чем бензопила (хотя бы где-то на заднем фоне, хотя бы в виде няшной бензопилочки, мирно висящей на стене) придумать затруднительно. В свое оправдание автор может заявить, что вместо грубо приземленного образа бензопилы «Дружба», а также потоков крови, леденящих душу воплей и плохо упакованных хаотических наборов из случайных частей тел, кишок и внутренностей ею производимых, он предпочитает возвышенно-ментальное понятие «периократия». Периократия прекрасно справляется с задачей разделения власти и бизнеса, власти и денег, а также проблемой преодоления/снятия привычной дихотомии при тирании: власть (оккупационный режим) – подданные (оккупированное население) или власть(тюремщики) – общество (зэки).
11.16
Кстати, о зэках и тюремщиках… Знаменитый тюремный Стэнфордский эксперимент был проведен в 1971 г. Исследование было заказано Военно-морским флотом США для того, чтобы объяснить конфликты в его исправительных учреждениях и в морской пехоте. Группу, состоявшую из 24 молодых мужчин, случайным образом поделили на «охранников» и «заключенных». И те и другие жили в условной тюрьме, устроенной в подвале факультета психологии. Эксперимент был рассчитан на 2 недели. Но был досрочно завершен на шестой день, потому что в каждом третьем охраннике обнаружились садистские наклонности, а заключенные были сильно морально травмированы.
Тут моралисты должны всплеснуть руками и заголосить о гнилой человеческой природе, ведь всего за шесть дней из обычных в нормальной жизни людей вылупляются садисты и палачи, род человеческий обречен, потому что моральные устои повержены, милосердие растоптано, скрепы распались, крюки расшатались, ну и так далее. Заметим, что если бы изначально была бы договоренность, что охранники и заключенные меняются местами, скажем, каждую неделю (при неизвестной заранее длительности эксперимента), то никаких садистов бы не выявилось, потому что охранники очень хорошо помнили бы, что сами вскоре станут заключенными и, соответственно, все позывы к издевательствам над заключенными гасились бы в подкорке мозга мгновенно, на уровне рефлексов. Это всего лишь гипотеза, но вполне реалистичная. Вряд ли человек станет сознательно издеваться над людьми, которые вскоре будут иметь над ним точно такую же власть, как он сейчас над ними. Периократия и здесь спасет человечество. Совершенно неожиданно моральные устои и милосердие, а заодно и весь род человеческий удается спасти, причем парадоксальным образом, используя внутренне присущий всем эгоизм и рациональность. Опровергайте, господа, опровергайте. Можно опровергать с любых позиций, не обязательно эгоистических, но непременно с рациональных.
Глава 12
12.1
Итак, на предыдущих страницах нам удалось много чего. Если автор сам себя не похвалит, то разве от кого-нибудь дождешься справедливой оценки его трудов? На основе строго научной, хотя и несколько упрощенной модели, с Безличными Естественно-научными Симулякрами (БЕСами) было наглядно показано, что периократия это светлое будущее всего человечества (если бы оно состояло исключительно из бесов). Достоевский заблуждался, утверждая, что «красота спасет мир». Он просто не знал в свое время слово «периократия», что простительно, я и сам его не знал почти всю свою сознательную жизнь, лишь месяц назад я с ней (периократией) повстречался. В каком-то смысле Достоевский подсознательно пророчески предвосхитил её (периократии) появление, потому что интуитивно почувствовал, что теория периократии это синоним абсолютной и полной красоты (хотя бы для упрощенной модели человечества в виде совокупности бесов). Из трех элементов пазла, он использовал в своем творчестве два – «красота» и «бесы», а вот «периократия» спряталась под тенью «красоты». Но теперь-то все элементы в наличии, пазл сошелся. Тема закрыта. Можно двигаться дальше.
12.2
Ну, раз на Безличных Естественно-научных Симулякрах (БЕСах) проверили, то почему бы не применить на людях. Интересно, что проверку на бесах или вообще на любой другой модели не проводили ни Ленин, ни Сталин, ни вообще какой-либо иной вождь с идеями фикс по преобразованию общества по пути к безусловному всеобщему счастью. Даже Маркс и тот по части общественного устройства моделированием не увлекался, а все больше лозунгами (соединял пролетариев всех стран, например). Может, потому и счастье от общества ускользнуло?
12.3
В реальной действительности всё несколько сложнее, конечно. Но мы попытаемся, как минимум, провести анализ пёстрой картины современного мира. Земной шар представляет собой, по сути, экспериментальную установку с примерно 200 разными результатами (по числу стран, естественно). К сожалению, эти страны очень разные, зато мы уже обладаем чудо-критерием, которые позволит эти страны как-то отсортировать. Прежде всего надо сформулировать минимальные правовые ограничения для идеальной политической системы, с точки зрения автора этого текста. Эту систему мы уже назвали периократией. Политическая система, называемая периократией, должна удовлетворять всего одному требованию. Пока читатель судорожно его вспоминает, автор займется формулировкой пары-тройки статей Конституции.
Итак, надо внести всего-то несколько строк в Конституцию, и золотой ключик у нас в кармане. А именно:
1. Власть в государстве передается лицу (президенту) не более чем на три года. По истечении этого срока он отстраняется от власти пожизненно. Деятельность президента публично анализируется конституционной комиссией по завершении срока его полномочий на основе гласности и полной открытости.
2. Отправление властных полномочий президента вне заранее оговоренного срока его полномочий является тягчайшим государственным преступлением, поскольку превращает власть народа в стране в тиранию.
3. Граждане страны имеют законное право на борьбу с тиранией любыми средствами, включая борьбу вооруженную. «Восстание против тирании составляет для всего народа и каждой его части самое священное из прав и самую необходимую из обязанностей».
4. Пункты 1-3 не могут быть изменены или ограничены никаким способом и ни при каких обстоятельствах. Любое их изменение ведет к отмене всей Конституции в целом и равноценно государственному конституционному перевороту.
Примерно так. Одно из несомненных достоинств такой формулировки – отсутствие слова «подряд» в принципе (впрочем этот горький юмор понятен только великороссам начала XXI века, другим он неведом). Можно еще налить тонны сладенькой водички о правах человека, о приоритетах власти, о гуманистических идеалах, но этим пусть займутся другие. В конце концов, это всё можно скопировать со Сталинской Конституции. Тут автор тонко намекает на толстые обстоятельства – никакие замечательные слова в Конституции не уберегут граждан от измывательств и средневековых пыток провластными держимордами при отсутствии сменяемости власти (то есть при отсутствии периократии, в нашем случае – божественной/принудительной периократии). Если не верите – оглянитесь вокруг.
12.4
Ни одна страна в мире не удовлетворяет очень строгим (но справедливым!) требованиям автора, изложенным в его тезисном проекте Конституции. Идеал еще не достигнут, есть куда расти и даже еще можно оказаться первыми.