Выйти ночью на улицу в незнакомом городе — это как нырнуть в черную воду озера, не зная насколько там глубоко. Сводчатая галерея колонн протянулась вдоль ряда домов. Аркадий прошел в темноте до фонаря на углу и направился вдоль бульвара, так было проще ориентироваться. Он прислушивался в надежде услышать звук работающего двигателя машины, но единственным звуком, сопровождавшим его, был звук его собственных шагов и прибоя океана по другую сторону пустого шоссе. По дороге он миновал фреску с изображением Кастро, она была написана на стене трехэтажного дома. Гигантская фигура человека, шагающего по городу. Голову не было видно, она находилась выше уровня освещения. В своей традиционной военной форме, ноги слегка расставлены, правая рука поднята в приветственном жесте, обращенном к кому-то невидимому, дающему клятву «A Sus Ordenes? Comandante!». Да, Аркадий и Команданте были странной парочкой, бодрствовавшей в ночи, — крадущийся русский и недремлющий вождь революции на посту.

Через шесть кварталов он подошел к отелю, рядом с входом в который стояло такси. Голова водителя лежала на руле. Аркадий потряс таксиста за плечо, и когда тот сонно приоткрыл глаз, вручил ему адрес и пятидолларовую купюру.

Аркадий сел на переднее сиденье, такси тронулось, набирая скорость. Машина неслась по темному городу, словно летучая мышь. Водитель, не переставая, зевал, как будто ничто, кроме аварии, не стоило того, чтобы просыпаться. Табличка с номером дома Руфо висела на низком здании без окон. Пока таксист не без труда разворачивался на узкой улочке, Аркадий подбирал нужный ключ при свете зажигалки. Когда, обыскав мертвое тело Руфо, он нашел его ключ, то обратил внимание на то, как он похож на ключ от его московской квартиры — эхо времен социалистической торговли. Ему вдруг пришло в голову, что если бы детектив Осорио попробовала открыть квартиру Руфо ключом, который он оставил на месте нападения, она бы здорово разозлилась.

Он открыл входную дверь и очутился в крохотной комнатушке, способной вызвать приступ клаустрофобии. При свете зажигалки прошел между незастеленной кроватью и низкой подставкой, на которой стояли керамическая пепельница, телевизор и стереоустановка, видеомагнитофон и кассеты в коробке. Мини-бар, казалось, был позаимствован из номера в отеле. Раковина была встроена в тумбу, на которой стояли баночки с витаминами, лосьон и аспирин. В платяном шкафу помимо одежды хранились обувные коробки с кроссовками фирмы Nike и New Balance, коробки сигар, видеокассеты и старые журналы — стандартный набор. Он открыл дверь в грязный туалет, затем вернулся в комнату и осмотрел ее еще раз, на этот раз тщательнее. На стенах были развешены вырезки из газет с фотографиями молодого Руфо, руки в боксерских перчатках победно подняты; заголовки кричали — «Большой успех команды кубинских боксеров — Триумф Пинейро в СССР». На цветных фотографиях в дешевых рамках были группы спортсменов в командной форме на фоне Красной площади, у Биг Бена, Эйфелевой башни. Перевернув фотографии, Аркадий увидел имена, написанные на обратной стороне, и переписал их. Имена и цифры были также нацарапаны на стене рядом с кроватью.

Единственное, что приходило в голову при виде этого списка, что именно он, Аркадий, и был тем пассажиром Аэрофлота, прибывающим в 23.00, а также, что кто-то еще прилетел из Анголы почти в тот же поздний час. И что в списке было множество телефонных номеров, хотя в комнате не было ни телефона, ни телефонной розетки. Аркадий помнил о том, что у Руфо был мобильный телефон, когда они встретились в аэропорту, но когда он обыскивал тело, телефона не оказалось.

Претенциозная соломенная шляпа цвета слоновой кости с надписью «Сделано в Панаме» и инициалами RPP на ленте внутри висела на крючке. Он просмотрел содержимое бюро, заглянул под подушку и матрас, перебрал обложки видеокассет — это были фильмы о боксе или порно. В мини-баре лежали пакетики орешков, которые выдают пассажирам самолетов, и бутылки с водой Evian. Не было никаких следов, которые могли бы оставить Луна или Осорио.

Аркадий не находил причин, по которым Руфо пытался убить его. Совершенно очевидно, что он готовился к нападению. Спортивный комбинезон был надет по той же причине, что художники надевают свои длинные блузы. Он чувствовал, что Осорио тоже посетила эта мысль. Но к чему устранять человека, который через несколько часов уедет сам? Какую цель преследовал Руфо, или просто в Гаване был открыт сезон охоты на русских?

Когда он вышел, увидел рядом с домом в рассветном полумраке выщербленную темно-красную стену с надписью «Спортклуб». У обочины была припаркована машина полиции, в которой сидела Осорио. Она долго и пристально смотрела на Аркадия прежде, чем протянуть руку.

— Ключ?

— Извините, — Аркадий пошарил в карманах и дал ей ключ от своей московской квартиры. Если потребуется, он всегда сможет сломать свой московский замок.

— Садитесь в машину, — приказала она. — Я бы с удовольствием заперла вас в камере, но доктор Блас хочет поговорить с вами.