Дальше – стандартный набор. Черный флаг на стене, автомат, человек в маске. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, тебе, купец такой-то, разъясняем положения Книги. Каждый правоверный должен выплачивать закят, который должен идти на неотложные нужды мусульман. А так как священную землю, по которой ступала нога Пророка, попирают сапоги неверных, наиболее неотложной нуждой правоверных является джихад. Джихад может делаться имуществом, и он не менее ценен, чем джихад меча, и если ты, такой-то, опасаешься за свою торговлю – мы оставляем тебе ее, но ты должен делать джихад имуществом. Мы знаем, что оборот твоей торговли составляет столько-то, по правилам джихада четыре пятых можешь оставить себе, а одну пятую от добычи ты должен отдавать в байтулмал. Поэтому, если ты хороший мусульманин, ты должен исполнить свой долг и отдавать нам одну пятую твоих прибылей. Также разъясняем тебе, что выплачиваемый тобой закят Духовному управлению недействителен, потому что Духовное управление прожидовлено и там сидят муртады и мунафики, преуспевшие лишь в обжорстве и поедании харама. Поэтому можешь закят не платить, а если к тебе придут за ним – сошлись, что заплатил его нам. Короче – Аллаху Акбар…
Надо сказать, что над формулировками поработал неплохой психолог. Двадцать процентов – не много и не мало, для подавляющего большинства пятая часть – посильный налог, из-за которого не стоит идти в полицию или к русским – можно просто повысить цены на товары. Бородатый тоже знает, что говорит, – оказывается, здесь не мусульманин рекетирует мусульманина, а братство освобождает торговца от необходимости лично участвовать в джихаде меча и заменяет его на джихад имуществом. Просто божественно. Чувствуется рука профессионала. Даже задаешься вопросом – а не граф ли Алан Сноудон, который почему-то пропал с экранов радаров в последнее время, приложил к этому свои аристократические руки, а?
Божественно, просто божественно.
– Что ты увидел? – спросил я Араба.
– Известно, что флешка талибская.
– Почему талибская?
– А кто на джихад собирает? Известное дело – талибы.
Он пока не понял. Впрочем, я его понимаю, для того, чтобы это понять, надо мыслить нестандартно, обладать крайне циничным умом и не иметь ничего святого в душе. Всем этим качествам я, к сожалению, соответствую.
– Подожди. А кто сказал, что собранные таким образом деньги пойдут на джихад?
– Да он же и…
Араб запнулся на полуслове.
– Дошло?
– Мать твою…
– Когда до меня начало доходить, я примерно то же самое сказал. Твою мать.
– Но то же…
– Это бизнес, как говорят североамериканцы. Ничего, кроме бизнеса. Бизнес на крови.
Араб молчал, пораженный грандиозностью открывшейся ему картины. Это как увидеть нос трансатлантического лайнера, неспешно выплывающего на тебя из туманной тьмы.
Мы ничего не можем утверждать из этой записи. Все, что мы видим, – это то, как какой-то надевший маску человек, судя по виду бородатый, раздобыл где-то черный флаг – шахаду и автомат – и на этом фоне он убеждает какого-то купца уплатить ему или его людям двадцать процентов от прибыли. Вполне нормальный такой налог. Божеский.
Мы не можем утверждать, что это деобандист. Мы не можем утверждать, что это правоверный. Мы не можем утверждать, что это афганец. Мы не знаем, куда пойдут эти деньги, на джихад или на чей-то номерной счет. Все, что мы видим, – это то, как кто-то у кого-то вымогает немалые деньги. Остальное – наши домыслы. Мы видим человека в маске на фоне шахады и думаем, что это деобандист, хотя это, может быть, никакой и не деобандист. Наш мозг соотносит увиденное со знакомыми образами и автоматически характеризует попавший в поле зрения объект – это деобандист. И требуется усилие, чтобы сойти с накатанного пути и увидеть что-то другое.