В ту минуту ей хотелось умолять прекратить бойню, но внутри всколыхнулось что-то вроде памяти. Как заставить резко затормозить кого-то? Её слова срывались с губ с интонацией Птички, когда она, сидя верхом, делала что-то опасное. Резко. Почти властно.

Глаза упёрлись в кончик арбалетного гарпуна, направленного прямо ей в грудь. Она задохнулась, вспоминая сезон охоты на «белок» и пришпиленную к дереву тушку.

— Не бить оружие!

— Ирина! — это прорычал барон, первый из командиров добравшийся до места схватки. — Что вы здесь делаете?! Убирайтесь отсюда!

— Убрать вы оружие! Сейчас! — крикнула она ему, не двигаясь с места, внезапно осознав, что её положение может сыграть на руку. Пока она под прицелом, люди не посмеют стрелять, ведь им приказано беречь её! Альтариэн, прибежавший следом и громко ругнувшийся, только подтвердил её догадку. Послышались команды, и солдаты вцепились в своё оружие, готовясь пустить его в ход по первому слову. Внезапно плеть прекратила свою песню, упав к ногам владельца. Кнутоносец резко повернулся к ней лицом, и она выдохнула:

— Лэтте-ри?!

— Ириан?! — вторил ей он.

Начальник Утёса снова обернулся, оценил численность противников и подоспевших стрелков. Они не нападали. Пока. Приходилось быть честным с собой — шансов против толпы у них троих не было. Почему все стоят? Может… Он сжал кулак и крикнул своему товарищу, который всё ещё продолжал поединок на мечах.

— Лин! Хватит!

Окрик Альтариэна, отдавшего аналогичный приказ своему бойцу, потонул в стоне — меч эйуна достиг цели, полоснув в районе рёбер.

Ира ничего не слышала, кроме шума крови в собственных артериях, и наблюдала события замедленно. В то же самое время её внутренние часы убыстрились, заставляя мысли скакать куда скорее, чем двигалось неповоротливое тело. Ещё один окрик, и солдат отошёл назад, не переставая злобно глядеть на бросившегося к соратнику Лэтте-ри, не понимая, почему приказано отступить. Гарпун всё ещё смотрел ей в грудь.

— Стоять! Убрать стрела и меч!

Адреналин кипит в ушах, но она чувствует, что мужчина, держащий её на прицеле, уже не испытывает вражды. И хотя лицо скрыто капюшоном, ей кажется, что под ним что угодно, но не стремление убить: он направил оружие чуть вниз. Она медленно опускает руки и идёт. Гарпун следует за ней как приклеенный, пока она не заслоняет стрелка от солдат. Тишину разрывает только шёпот раненого и начальника Утёса. Они периодически поглядывают на врагов, половина которых держит на взводе арбалеты, и не понимают, почему ни один дротик до сих пор не летит в их сторону.

Первым вперёд сделал шаг барон. Медленно, не скрывая разъярённого выражения лица, он приблизился к ним ровно так, чтобы высказать своё возмущение, не прибегая к крику на всю поляну.

— Ирина! Какой тени вы тут забыли?!

— Я не дать убить этот дайна-ви!

— Они рабовладельцы! Наш закон говорит, что наказание за подобное: смерть на месте! Вас поставили судьёй похода, так какой тени! Я исполню свой долг, даже если мне придётся доложить его величеству, что вас убили!

Она ответила ему раньше, чем успела обдумать слова:

— Вы богиня ставить я судья! Не просить! Если быть судья, значит, я судить этот дайна-ви! Я хотеть! Сейчас быть! Не вы быть, барон, судья! Я! Мерини говорить, я мочь делать, как я думать!

Фаворит короля побелел от ярости. Герцог встал рядом и прошептал скорее себе, чем кому-то: