— Думаю, мы должны отнестись к его предупреждению всерьез.
— Вот как? — задумчиво отозвался Петренко. — Лейтенант Телегина, а вы как считаете?
Лариса понимала, что слова, которые она собралась произнести, могут стоить ей карьеры. Но знала она и то, что оба ее собеседника — великолепные психологи и сразу распознают ложь, словно ястреб, высматривающий кролика.
— Боюсь, мне придется сыграть роль адвоката дьявола, господин президент, — проговорила она и объяснила, почему не спешит принимать слова Смита за чистую монету.
— Недурно сказано, — подбодрил ее Петренко. Он повернулся к Кирову. — Смотрите, не упустите эту девушку. — Он выдержал паузу. — Как же нам быть? С одной стороны, американцы ничего не выигрывают, зря подняв шумиху. С другой — мне ненавистна сама мысль о том, что похищение такого масштаба может произойти прямо у нас под носом, а мы даже не узнаем о нем.
Петренко встал и подошел к камину, согревая руки. Казалось, миновала целая вечность, прежде чем он заговорил вновь:
— Если не ошибаюсь, в предместьях Владимира размещена учебная база спецназа.
— Совершенно верно, господин президент.
— Я позвоню командиру и прикажу немедленно оцепить “Биоаппарат”. Вы, лейтенант Телегина и доктор Смит вылетаете туда первым рейсом. Если похищение действительно произошло, сразу известите меня. В любом случае я хотел бы, чтобы вы тщательно проверили соблюдение мер безопасности.
— Слушаюсь, господин президент.
— И, Олег...
— Да, господин президент?
— Даже если пропал хотя бы грамм культуры оспы, сразу же поднимайте по тревоге бригаду вирусологов. Затем арестуйте всех, кто находится на территории.
Глава 9
По прибытии в аэропорт Неаполя Питер Хауэлл поехал на такси в портовые доки. Там он сел на катер на подводных крыльях, отправлявшийся в тридцатиминутное плавание к противоположному берегу пролива Мессины. Через широкие иллюминаторы судна он наблюдал за тем, как на горизонте появляется Сицилия — сначала кратеры Этны, потом сам город Палермо, раскинувшийся у подножия известняковой горы Монте Пеллегрино, конус которой переходил в плоское плато на уровне моря.
Первоначально заселенный греками, подвергавшийся нашествиям римлян, арабов, норманнов и испанцев, остров Сицилия веками служил перевалочным пунктом для солдат и наемников. Принадлежа к их числу, Хауэлл бывал здесь как турист и как боец. Сойдя с борта судна, он направился в самое сердце города — Куаттро Сетри, “Четыре угла”. Там он поселился в маленьком пансионате, где уже останавливался прежде. Пансионат находился в стороне от туристских маршрутов, но все же на расстоянии пешей прогулки от тех мест, в которых Питер намеревался бывать.
По укоренившейся привычке он внимательно изучил районы, которые собирался посетить. Как и следовало ожидать, со времени его последнего приезда там мало что изменилось, и карта, которую он держал в голове, отлично ему служила. Вернувшись в пансионат, он проспал до раннего вечера, потом отправился в Альбергерию — лабиринт узких улочек в ремесленном квартале Палермо.
Сицилия всегда славилась мастерами, изготовлявшими клинки, и Хауэлл без труда приобрел великолепно заточенный нож с двадцатипятисантиметровым лезвием в ножнах из крепкой кожи. Вооружившись, Хауэлл поехал в порт, таверны и постоялые дворы которого не значились ни в одном туристическом путеводителе.
Хауэлл знал, что этот бар называется “Ла Петория”, хотя на его каменных стенах не было вывески. Пол просторного запруженного людьми зала был усыпан опилками. Рыбаки и корабелы, механики и матросы сидели за длинными общими столами и пили граппу, пиво и крепкое холодное сицилийское вино. В вельветовых брюках, старом рыбацком свитере и плетеной веревочной кепке Хауэлл не привлекал к себе внимания. Он заказал в баре два бокала граппы и отнес их к дальнему концу одного из столов.
Напротив сидел приземистый тучный мужчина с небритым лицом, задубевшим от морских ветров. Ледяные серые глаза внимательно смотрели на Хауэлла сквозь сигаретный дым.