— Кто ее знает, кому, она не сказывала.

— Умерла, что ли? — повторил я вопрос.

— Я того не знаю, но люди говорят, что приказала долго жить.

— А ты больше слушай, что люди болтают! — пошутил я и, пробравшись сквозь толпу, облепившую воскресшую сироту, отправился наверх спать.

Расположения терема я по-прежнему не узнал, так что вариантов, где устроиться на ночевку, кроме девичьей светелки, у меня не было. Потому, ничтоже сумнящеся, я прикрыл дверь, чтобы не мешал шум из горницы, разделся и лег спать на единственную лавку.

Конечно, после всех сегодняшних треволнений сразу уснуть не удалось. Я лежал в темноте и перебирал в памяти последние события. О Сидоре старался не думать, сосредоточился на всемогущем дьяке Ерастове, которого почему-то так испугался Иван Владимирович. Кто он и в каком приказе служит, я так и не успел узнать. Вообще-то по статусу окольничий был чуточку выше, чем приказной дьяк, но фактически все зависело не от звания, а влияния и связей. Связей у меня было крайне мало, знатной родни — тем более, на защиту царя я не надеялся, так что нужно было выкручиваться самому. Все бы ничего, к передрягами противостояниям я привык, но этот влюбленный Сидор положительно выбивал меня из колеи.

Когда меня сморил сон, я не уследил, а вот проснулся от света и сразу же схватился за кинжал. В комнате горело сразу несколько свечей, и передо мной стояли какие-то женщины.

— Вы кто, вам что нужно? — не поняв, что происходит, спросил я.

— Так, батюшка, как же так, — привел меня в чувство знакомый голос мамки Матрены, — барышне спать пора, а тут ты разлегся!

— Ну, так пусть идет и ложится, — сердито ответил я, прикрывая рукой глаза от света.

— Как же ей тут ложиться, когда в светелке ты? — гнула свое Матрена.

— Молча, — буркнул я, потом объяснил более вразумительно. — Я Прасковью уже давно от врагов охраняю, поэтому и спим мы с ней одной комнате. Она-то сама где?

— В баню ее повели порчу смывать, — объяснила Матрена, потом вернулась к прежнему разговору. — От кого же ее в отчем доме защищать? Она здесь хозяйка!

— Давно-то хозяйкой? Что же вы ее сами от врагов не уберегли?

Тут возразить оказалось нечего, но, тем не менее, женская делегация не уходила, явно не зная, как поступить. Пришлось им помочь:

— Вы пока идите, а вернется Прасковья, мы с ней сами решим, где мне ночевать.

Таким образом, приличия были соблюдены, и меня оставили одного. Снова ложиться не имело смысла, и я дождался, когда молодая хозяйка в окружении все тех же матрон, появилась в светелке.

Распаренная, розовая девушка казалась счастливой и улыбнулась мне, что называется, лучезарной улыбкой.

— А ты еще не спишь? — спросила она, присаживаясь на скамейку возле небольшого стола.

— Как тут заснешь, когда твои няньки гонят меня прочь.