— Кэролин, как давно ты не лакомилась жареными устрицами? — спросил он. — Знаешь, такими целенькими, от которых Джорджа вывернуло бы наизнанку?
Кто угодно мог рассказать ему об этом. Но ему ни за что не узнать о ночной вечеринке — лишь она да Алекс знали о ней.
Она слишком поздно поняла, что очень проголодалась, поэтому согласилась поужинать с ним и не задавать лишних вопросов. Она найдет другие способы и расставит новые ловушки. Кроме того, враждебное отношение не принесло ей до сих пор никакой пользы. Может, ей стоит вести себя более любезно, тогда он расслабится и попадет в западню.
— В холодильнике есть пиво, — сказала она между прочим. — Я тем временем расставлю тарелки и серебро…
— К чему все эти церемонии? Давай заберемся на крышу и будем есть устрицы руками. Вокруг нет ни одного Макдауэлла, который прочел бы нам лекцию о правилах хорошего тона.
У нее внутри все похолодело. Он не мог об этом знать, если только Александр Макдауэлл не восстал из мертвых. А может быть, кто-то все же наблюдал за ними, подслушивал?
Нет, она не станет сомневаться в собственных чувствах. Это не важно, что мужчина смотрел на нее глазами Алекса Макдауэлла и улыбался его чувственным ртом. И не важно, что ему было известно то, о чем, возможно, не знал никто другой.
А самое главное, совершенно не важно, что он заставил ее сердце сжаться от гнева, досады и непонятного томления.
Александр Макдауэлл умер. А этот мужчина лишь обаятельный лжец.
— Ужин на крыше — что может быть лучше? — чуть помедлив, спросила она и мило улыбнулась.
Глава восьмая
Над заливом взошла луна, ее мягкий свет отбросил искрящуюся дорожку на водную гладь. На террасе плоской крыши валялись пустые коробки из-под еды; Кэролин сидела, обхватив колени руками, и задумчиво глядела в ночную даль.
Время было не столь уж поздним — со следующей недели ночное время понемногу пойдет на убыль — но сейчас вокруг них разлилась ночь, в которой чувствовался слабый морозец. Он напоминал о снеге, тающем где-то на холмах Вермонта.
— Думаю, меня вот-вот стошнит, — призналась Кэролин. — Я не привыкла к жирной пище.
Мужчина сидел, прислонившись к стене и вытянув перед собой длинные ноги; держа в одной руке банку с пивом, он чуть заметно улыбался.
— Ты не привыкла потворствовать своим желаниям, Кэролин. Жирная морская пища — один из роскошных подарков матери-природы. Ты и к пиву почти не притронулась. Значит, спиртного тоже не потребляешь?
— Совсем немного.
— Ты просто глотаешь успокоительные таблетки и молишься, чтобы я убрался прочь, верно?
Она не стала ему возражать. Тяжелая пища теплым камнем осела в желудке, хотя ощущение было не таким уж противным; импортное пиво бодрило, а морской воздух приятно дразнил ноздри. И все же ее не покидало чувство тревоги, смущения и странной угрозы.
— Я никуда не денусь, Кэролин.