«В руки властей передали нас большей частью свои же украинофилы, которые тогда держали монополь австрийского патриотизма», – рассказывал другой уцелевший галичанин.
От полного истребления галицко-русское население спасло наступление царской армии, в короткое время освободившей большую часть подъяремной Руси. Галичане вздохнули свободно. Вновь были открыты русскоязычные газеты, возобновили деятельность русские организации. Местные общественные деятели составили Русский народный совет, представлявший интересы населения перед военными властями. Принимались меры для обеспечения жителей продовольствием, удовлетворения их культурных потребностей.
Русский журналист, побывавший «на второй день Рождества» на крестьянском собрании в одном из сел в окрестностях Львова, рассказывал: «Публика была довольно серая. Преобладали женщины. Пелись песни, говорились импровизированные речи. Пели все – и женщины, и мужчины, и взрослые, и дети. Сначала пели рождественские малорусские колядки, а потом вдруг запели некрасовскую «Назови мне такую обитель… где бы сеятель твой и хранитель, где бы русский мужик не стонал». Задушевные слова этой народной песни удивительно гармонировали с общим страдальческим тоном жизни этой несчастной страны, где столько убитых на поле брани, столько повешенных и расстрелянных венграми за одну принадлежность к русскому племени, столько арестовано и увезено австрийскими властями. Это торжественное исполнение некрасовской крестьянской песни крестьянским людом Галиции служит лучшим знамением тех возможностей, которые открываются для русской культуры в Галиции».
К сожалению, возможностям этим реализоваться было не суждено. Неудачи на фронте вынудили русскую армию оставить большую часть, казалось бы, уже навсегда освобожденных территорий. Вместе с отступающими войсками покинули родную землю и многие галичане. Бежали иногда целыми селами. На тех, кто убежать не успел, вновь обрушился кровавый террор…
Позднее, в 1917 году, когда раздираемая на части Россия уже не представляла угрозы для противников, австрийская репрессивная машина сбавила обороты. Сменивший на цесарском престоле умершего Франца-Иосифа либеральный Карл I приказал освободить оставшихся в живых галичан из концлагерей. Парламент даже предпринял расследование преступных действий австро-венгерской военщины (все-таки террор осуществлялся против граждан своей страны). Материалы этого расследования легли в основу ряда публикаций и исследований, вышедших за границей. На Украине же правда о чудовищном геноциде 1914–1917 годов замалчивается до сих пор. А ведь именно этот погром объясняет то, что произошло с Галицией в дальнейшем. Более 60 тысяч убитых. Более 100 тысяч умерших в концлагерях. Количество галичан, погибших во время принудительной депортации в глубь Австро-Венгрии, не поддается учету, но, во всяком случае, речь идет о не менее чем нескольких десятках тысяч человек. Сложно установить и число тех, кто при отступлении русской армии в 1915 году бежал в Россию. Историки называют цифры от 100 тысяч до полумиллиона. Все эти люди оказались разбросанными по бескрайним просторам страны, охваченной вскоре пожаром революции и Гражданской войны. Многие из них так и не смогли вернуться домой. Если учесть и тех, кто погиб на фронте, то становится ясно, какие невосполнимые потери понесла Галицкая Русь. Почти все лучшие представители светской интеллигенции и духовенства, крестьян и рабочих были физически уничтожены.
Из остальных можно было лепить что угодно. Чем и занялись вернувшиеся австрийцы. Первый после вторичного занятия Львова австрийский комендант города, генерал-майор Римль в секретном рапорте начальству одновременно с «беспощадным террором» против населения рекомендовал насаждать в крае украинофильство и сожалел, что «пока что украинская идея не совсем проникла в русское простонародье».
После краха Австро-Венгрии эстафету государственной пропаганды украинофильства в Галиции (правда, после некоторого перерыва) подхватили поляки. Как откровенно объяснял один из соратников Пилсудского Владимир Бончковский, Польша кровно заинтересована в насаждении «украинской национальной идеи». «Для чего и почему? Потому, чтобы на востоке не иметь дела с 90 млн великороссов плюс 40 млн малороссов, не разделенных между собой, единых национально».
А довершили начатое большевики. Хотя в СССР и провозглашалась борьба с «буржуазным национализмом», велась она своеобразно. На практике очень многое из идеологического арсенала украинофильства стало составной частью советской пропаганды (к примеру, мифы о «насильственной русификации», о царской России как «тюрьме народов» и др.). Советские историки проклинали «москвофильство», объявляли его «антинародным», «реакционным» и т. п. Подлинная история Галиции (да и не только Галиции) стала закрытой темой. Идею единства Руси заменили казенным «интернационализмом».
И теперь мы можем наблюдать результаты. Воинствующая русофобия воспринимается как признак патриотизма. Одиозные фигуры прошлого выдаются за национальных героев. Имена подлинных героев замалчиваются или оплевываются. И все это на фоне повальной исторической безграмотности. О холокосте, геноциде армян в Турции и даже о межплеменной резне в Руанде украинцы знают больше, чем о трагическом событии собственной истории.
Так, может быть, стоит вспомнить о погибших? Для начала хотя бы переиздать к траурной годовщине четыре выпуска «Талергофского альманаха» – сборников воспоминаний бывших узников крупнейшего австрийского концлагеря Талергоф. Эти сборники вышли во Львове в 1924–1932 годах и давно уже стали библиографической редкостью.
Никто не забыт, ничто не забыто! Это должно относиться не только к павшим на Великой Отечественной войне, но и к погибшим во время Первой мировой войны. Которую когда-то называли Второй Отечественной. Пора вернуть народу историческую память. И не надо бояться, что при этом пострадает репутация современных профессиональных «патриотов», уже успевших объявить себя последователями галицких украинофилов. Историческая память важнее. Потому что без знания прошлого нельзя правильно сориентироваться в настоящем и найти верный путь в будущее.
Чего только не услышишь иногда от современных украинских руководителей! Вот как-то президент Украины Петр Порошенко, выступая на расширенном заседании кабинета министров, назвал галичан «основой государственности». Произнес он это в ответ на верноподданнические заверения главы Львовской обладминистрации, что «там, где есть галичане, не будет ни сепаратизма, ни сепаратистов».
Уж не знаю, к чему нужны были подобные излияния «губернатора». Кажется, его в приверженности к тому, что при нынешнем режиме называют «сепаратизмом», никто не подозревает. Оставлю в стороне и вопрос о том, насколько этично объявлять население одного региона основой государственности, при наличии в стране множества других регионов? Не потому, что считаю сей вопрос маловажным, а из-за того, что ответ на него очевиден.
Обращу лучше внимание на аспект исторический. Ведь такое предпочтение галичанам оказывается не впервые. В свое время и Виктор Янукович называл их «генофондом нации». Явно благоволили к населению региона Виктор Ющенко, Леонид Кучма, Леонид Кравчук. Да и в определенных кругах украинского общества галичане выдаются чуть ли не за представителей «высшей расы». Они, дескать, и носители украинской культуры, и обе-регатели духовности («Львов – духовная столица Украины»). И историю украинскую знают лучше остальных. И язык у них чище. И родину любят сильнее. И к тому же, как теперь оказалось, основой государственности являются.
А еще у Галиции славное прошлое. Ведь регион долгое время был в составе высокоразвитого европейского государства (Австро-Венгрии), впитал в себя европейские традиции, приобщился к европейским ценностям, пропитался европейской культурой. Значит, галичан можно признать настоящими европейцами. В отличие от всяких там «русифицированных» харьковчан, одесситов и прочих, не говоря уже о жителях Донбасса.
Вышеприведенное мнение на Украине довольно распространено. Но соответствует ли оно действительности?
Начнем с того, что в Австро-Венгерском государстве Галиция была глухой провинцией, а ее коренные жители (галицкие русины) являлись забитыми и бесправными. К началу ХХ века почти 76 % их не умели ни читать, ни писать. Для сравнения – у чехов, тоже пребывавших в Австро-Венгрии на положении угнетенных, доля неграмотных составляла всего 4,3 %, у словенцев – 23,9 %, у поляков – 40,8 %. Русинам было хуже всех.
Даже Львов, культурный центр провинции, не мог похвастаться в данном отношении благополучием. «На позор всему свету столица Галиции – это город неграмотных», – сообщал в 1905 год галицкий украиноязычный журнал «Нива». И отмечал, что «неграмотные – это главным образом непостоянное население, в преобладающем большинстве русины, приходящие на службу во Львов».
Это, конечно, не означает, что среди тогдашних галицких русинов не было образованных людей. Были, в том числе – выдающиеся ученые, писатели, церковные и общественные деятели. Были и грамотные крестьяне, авторитетные в своих селах. Только вот почти все они являлись русскими, а об украинстве и слышать не желали.
Тогдашняя интеллигенция, а за ней и простой народ, считали себя единой нацией с великорусами и белорусами. Свою малую родину – Галицкую Русь – русины именовали «Русью подъяремной», находящейся под ярмом (как-то не впечатляло их пребывание в составе «высокоразвитого европейского государства»). С надеждой взирали они на соседнюю «Русь державную» – Российскую империю и ожидали, когда «наш русский царь» избавит Галицию от иноземного ига и вернет под свою власть.