Доказательства

По сути, тело Джона Торрингтона можно было назвать мумией.

Однако от большинства археологических находок ее отличала удивительная степень сохранности.

Когда в Долине царей ученый Говард Картет вскрыл последовательно три гроба египетского фараона Тутанхамона, он обнаружил, что тело покойного сохранилось очень плохо. Патологоанатом доктор Дуглас Дерри, проводивший исследование мумии Тутанхамона, составил подробный отчет, описывающий обугленные и изменившие цвет останки. В нем обращалось внимание на повреждения, произошедшие при бальзамировании, а также вызванные временем: «кожа лица сероватого цвета, в многочисленных трещинах и очень хрупкая… конечности оказались крайне истонченными и значительно уменьшенными в размерах по сравнению с естественными».

Даже те мумии, что сохранились лучше Тутанхамона, будучи либо бальзамированными при подготовке к похоронам, либо намеренно высушенными на солнце или на воздухе, также претерпевали значительное изменение внешнего вида и цвета мягких тканей.

Разумеется, место захоронения могло, в редких случаях, привести к полной или частичной сохранности тела. Так произошло с древнейшими останками, обнаруженными в торфяниках северо-западной Европы. В некоторых случаях кислота, содержащаяся в торфе, сохраняла человеческие тела нетленными сотни и тысячи лет. Но та же самая кислота значительно изменяла и сам цвет «болотных людей» — как известно, их кожа выглядела «будто покрытой смолой», волосы приобрели ярко-рыжий цвет, а в костях уменьшилось содержание кальция. Другое природное средство, обеспечивающее сохранность тела, — эго низкие температуры и отсутствие влажности. В 1972 г. мумифицированные человеческие останки 500-летней давности, в том числе останки ребенка, были обнаружены в Килакитсоке в Гренландии. Все эти мумии, однако, были жесткими и окоченевшими. Высушивание и затвердевание тканей навсегда оставило тела в том положении, которое им было придано при похоронах.

Самым неожиданным результатом исследований на острове Бичи было обнаружение высокой степени сохранности мягких тканей. В результате непрерывной заморозки с начала 1846 г. по 1984 г. основные черты внешности Джона Торрингтона практически остались неизменными. Вероятно, он выглядел точно так же, как при жизни. Даже его тело не утратило со временем своей гибкости.

Когда образцы тканей Торрингтона изучались под микроскопом, зачастую невозможно было поверить, что некоторые из них принадлежали человеку, умершему 138 лет назад. Другие ключевые характеристики, однако, свидетельствовали о длительном периоде заморозки. Фрагменты внутренней клеточной структуры были навсегда утрачены, а клетки большинства тканей — частично разрушены. Сохранность разных частей тела также различалась. Например, микроскопические снимки образцов, извлеченных из кишечника Торрингтона, оказались такими, как будто они были взяты прямо из учебника по современной гистологии или патологической анатомии человека, в то время как снимки других его органов демонстрировали значительные посмертные изменения.

Тем не менее состояние тела Торрингтона было крайне необычным, несмотря на то, что оно хранилось во льду. Чаще всего в теле человека или животного (если оно вмерзло в лед, погружено в воду или находится в среде высокой влажности) жировая ткань органов и мышц превращается в адипоцер, так называемый «жировоск», или «трупный воск». Этот адипоцер имеет цвет слоновой кости и мягкую, примерно как у сыра, консистенцию, а также острый, неприятный и незабываемый запах. Если тело сохраняет неподвижность, то в течение десятилетий адипоцер изменяет свою структуру, превращаясь при высушивании в твердую, но хрупкую биомассу. Однако у тела Торрингтона оказалась совсем иная морфология.

Похожей загадкой для ученых была и отличная сохранность тела «ледяного человека», жившего 5300 лет назад и найденного на леднике Отцтал в итальянских Альпах в 1991 г. В ходе дискуссий Битти с доктором Инсбрукского университета Конрадом Шпиндлером, руководившим исследованиями по Тирольскому ледяному человеку, выработалось единое мнение о связи между процессами мумификации и температурой хранения тела. Шпиндлер отмечал: «Трансформация тканей в трупный жировоск происходит при температурах около 0 °C (32 °F), мумификация с частичной дегидратацией — при более низких температурах, от пяти градусов ниже нуля и далее. В этом случае вечная мерзлота является решающим условием».

Лабораторные результаты вскрытия Джона Торрингтона свидетельствовали о том, что этот молодой человек был серьезно болен. К сожалению, несмотря на тщательное изучение образцов органов, проведенное Роджером Ами в больнице Университета Эдмонтона, конкретная причина смерти так и не была установлена.

Во время вскрытия у Торрингтона обнаружили почернение легких. Такое состояние называется антракозом и может быть вызвано постоянным вдыханием таких веществ, как табак, угольный дым или пыль. Кроме того, были зафиксированы спайки, что говорило о перенесенных ранее болезнях. Микроскопические деструктивные изменения легочной ткани свидетельствовали об эмфиземе — заболевании легких, обычно встречающемся у лиц более пожилого возраста. Были также найдены свидетельства туберкулеза. Наличие спаек и жидкости в легких Ами объяснил инфекционной пневмонией, предположив, что именно она послужила основной причиной смерти.

Анализ костной ткани Торрингтона методом атомной абсорбции показал повышенное количество свинца в диапазоне 110–115 мкг/г (современный средний показатель — от 5 до 14 мкг/г). Хотя концентрация была не такой высокой, как та, которую обнаружили у членов команды Франклина с Бут Пойнт, все равно содержание свинца в костной ткани по-прежнему многократно превышало норму. Вероятно, Торрингтон страдал от серьезных психических и физических заболеваний, вызванных отравлением свинцом, и, будучи сильно ослабленным, в результате умер от пневмонии. (Одна из гипотез, почему у скелета с Бут Пойнт оказалась более высокая концентрация свинца, заключается в том, что матрос из команды Франклина, найденный в 1981 г., жил на два года дольше Джона Торрингтона и, соответственно, подвергался воздействию свинца в экспедиции более длительное время.)

Наиболее важными для исследований Битти стали результаты анализа волос. Четырехдюймовые (10-сантиметровые) пряди волос с затылка Торрингтона передали в лабораторию на анализ, чтобы определить, был ли Торрингтон подвержен воздействию свинца незадолго до смерти. Волосы были достаточно длинными, чтобы показать содержание этого тяжелого металла, поступившего в организм в течение первых восьми месяцев экспедиции Франклина. Данные тщательно выполненного анализа изумили Битти. Концентрация свинца в волосах превысила 600 мкг/г, что указывало на острое отравление. Только к последнему дюйму уровень содержания свинца упал, но незначительно. Должно быть, это произошло из-за снижения употребления пищи в последние четыре или восемь недель жизни Торрингтона, поскольку он уже был серьезно болен.

Объединив собранную информацию, начиная со способа захоронения Торрингтона, новых данных о его физическом состоянии и болезни и заканчивая данными о сходных погребениях, проведенных в Арктике, Битти и его коллеги теперь смогли достаточно точно воссоздать последние дни Торрингтона, его смерть и похороны.

Нет никаких сомнений, что в последние недели жизни Джон Торрингтон знал, что его дни сочтены. Исследования Битти показали, что здоровье старшины никогда не было отменным, но в конце декабря 1845 г. оно резко ухудшилось. Джон Торрингтон умирал. Он пришел на «Террор» восемью месяцами раньше, несомненно, питая большие надежды. Должно быть, внешне он выглядел совершенно здоровым, когда экспедиция последний раз встретила китобойные суда в конце июля — начале августа, иначе его бы отправили домой. Судя по всему, болезнь начала проявлять себя в сентябре, примерно в то же время, когда два судна Франклина бросили якорь на зимовку на глубине 660 футов (200 м) у северо-восточной части острова Бичи.

Это была вялотекущая, затяжная болезнь. Ранние симптомы смертельной комбинации эмфиземы и туберкулеза вкупе с отравлением свинцом привели к потере аппетита, раздражительности, одышке и перманентной усталости. Вероятно, Торрингтон продолжал работу до середины или до конца ноября, а потом оказался на больничной койке. Отсутствие каких-либо пролежней на его теле свидетельствует о том, что в течение большей части декабря Торрингтон, вероятно, по рекомендации корабельного врача все же выходил на палубу по крайне мере несколько раз в день. Здесь он мог разговаривать с друзьями и время от времени, прежде чем болезнь приняла острый характер, смотрел сквозь мрак арктической зимы на бесплодные, заснеженные скалы острова Бичи.

Физическое состояние Торрингтона значительно ухудшилось после Рождества. Его поведение стало все более непредсказуемым. Резкие перепады настроения, вероятно, вызывали серьезные опасения у врачей Александра Макдональда и Джона Педди, которые, располагая только доступными им знаниями и примитивным оборудованием того времени, не могли поставить правильный диагноз. Все, что доктора были способны сделать для облегчения состояния больного, — это обеспечить ему хорошее питание. Разумеется, лучшая пища в экспедиционных условиях была консервированной. Несмотря на старания врачей, вес Торрингтона продолжал падать. Затем, вероятно, к концу 1845 года, у него развилась пневмония. Это был серьезный удар, значительно подорвавший здоровье моряка. С тех пор он больше никогда не поднимался на палубу — по крайней мере на своих ногах.

За несколько дней до смерти Торрингтон скорее всего начал раздавать свои скудные пожитки тому, кто пообещает передать их отцу и мачехе, когда экспедиция пройдет Северо-Западным проходом в Берингов пролив и с триумфом вернется в Англию. Перед самой кончиной двадцатилетний моряк впал в безумие, затем у него начались конвульсии, и на Новый год он умер.