— Нет, — уверенно возразил принц и пошел вперед, подхватив своего коня под уздцы. Рэймеру ничего не оставалось, как последовать за ним. — Это была записка от нее. Я сам учил ее грамоте — ее почерк.

— Сам учил, — вполголоса передразнил Монтегрейн. Когда Конрад радостно сообщил ему, что одна из служанок передала записку от Алиссии, он почему-то даже не подумал, что возлюбленная друга, по идее, и не должна была уметь читать и писать.

Ночной воздух пробирал холодом до костей. Можно было бы магией разжечь огонь прямо на ладони — осветить путь и согреть хотя бы руки, — но Рэймер опасался «хвоста» и не хотел рисковать.

Эта ночная вылазка не нравилась ему с самого начала. Прошла всего пара недель с тех пор, как король сменил гнев на милость и отменил старшему сыну домашний арест. И вот они уже мчатся невесть куда среди ночи, получив невнятную записку через одну из горничных.

От охраны, решившей сперва, что друзья отправились на вечернюю прогулку по столице, удалось оторваться ещё в городе — не впервой. А потом Рэймер всю дорогу держал вокруг них щит, пряча беглецов от посторонних глаз. Так что риск слежки все же был минимален. А вот последствия по возвращении не хотелось и представлять.

Будет чудом, если его величество еще хоть раз подпустит ненадежного, по его мнению, человека к сыну. Конечно же, Конрад попытается взять всю вину на себя, но в то, что Монтегрейн останется при этом в глазах короля невинной овечкой, верилось с трудом.

Черт бы побрал эту принцеву любовь!

— Сюда, — шепотом позвал Конрад.

Рэймер двинулся за ним, все еще мысленно чертыхаясь.

* * *

В пятом по улице доме не спали. Через неплотно прикрытые ставни в темноте был отчетливо виден тусклый свет. Свечи. Рэймеру захотелось стукнуть себя ладонью по лбу — тут не было даже магических светильников, хотя те стоили недорого и уже много лет имелись в домах мирейцев повсеместно. Это же какая тут должна быть бедность, что хозяева не могли их себе позволить?

Такая бедность, какой он ещё не видел.

Пока Рэймер привязывал коней у хлипкой чуть покосившейся ограды, Конрад успел постучать в дверь. Стукнул засов. Ему отперли и молча пригласили внутрь, не затворив.

Сочтя это приглашением, Монтегрейн прошел следом.

У них в поместье даже сараи были больше. Крошечный домик, состоящий всего из одной комнаты, площадь которой делилась надвое при помощи перевешенной через веревку простыни. Внутри было значительно теплее, чем снаружи, но спертый воздух настолько пропах кровью и несвежим потом, что Рэймер предпочел бы и дальше оставаться на холоде.

Сделав первый шаг внутрь, он инстинктивно попятился и прикрыл нос рукавом плаща. Однако Конрад уже уверенно вошел и скрылся за импровизированной перегородкой. За простыней теперь был четко виден его силуэт — склоненный над койкой, на которой лежала женщина. Ее ноги были согнуты в коленях, а руки лежали на огромном животе. Принц потянулся к этому животу ладонью.

— Ну чего?! Входишь или выходишь?! — рявкнули на Монтегрейна из темноты.

Рэймер резко повернулся и увидел перед собой старуху. Ростом она достигала ему не выше груди. Сгорбленная вдвое больше Конрада, с крючковатым носом и седыми неопрятными волосами, вылезшими из-под платка у лица. Именно так он представлял себе лесных ведьм, про которых в детстве рассказывала няня.

Одарив старуху недобрым взглядом, Монтегрейн развернулся и вышел на улицу. Холодный воздух тут же попытался забраться под плащ. Пахло навозом и затхлой водой, но даже эти запахи не шли ни в какое сравнение с теми, что витали внутри избушки.

Рэймер с отвращением бросил взгляд на закрывшуюся за ним дверь. Как только Алиссию занесло в подобное место? И как, черт их всех дери, подобное дремучее захолустье может находиться всего в двух часах езды от столицы?