— Вернулся, — бросил он коротко. — Буду в кабинете, меня ни для кого нет.
— Конечно, лорд Монтегрейн, — закивала женщина, все ещё завороженно изучая свои туфли.
* * *
Полутемный кабинет встретил спертым воздухом и полумраком.
«Лучше бы проветрила комнаты, чем гнула спину», — с досадой подумал Монтегрейн, и сам поплелся к окну, чтобы раздвинуть шторы и распахнуть фрамугу. Прошлым вечером он засиделся с бумагами допоздна, и, очевидно, с тех пор никто из слуг не посмел сюда зайти.
Или постарался замести следы своего присутствия.
Рэймер устало опустился на стул, вытянув больную ногу. Настоявшись в храме, она бунтовала против каждого движения, откликаясь ноющей, время от времени переходящей в острую болью от колена по всему бедру.
Один из целителей, которые осматривали его вскоре после ранения, предупреждал, что так будет: чем дальше, тем хуже, — и предлагал ампутировать поврежденную конечность. От ампутации Рэймер отказался и теперь пожинал плоды своего решения.
Прислонив трость к столу и освободив руки, он достал из ящика документы, с которыми не успел разобраться накануне.
Как ни хотелось этого признавать, внезапная свадьба выбила его из колеи. Особенно, когда Гидеон, не поленившийся лично доставить приказ его величества, ехидно ухмыляясь, назвал ему имя будущей супруги.
…Мальчишка, захлебывающийся собственной кровью у его ног…
…Тело женщины, израненное, изломанное, со следами веревок на запястьях и лодыжках…
Рэймер скрипнул зубами, отгоняя от себя воспоминание о совместной службе с Эйданом Бриверивзом. Нужно было убить его, пока была такая возможность. Еще после первого случая.
В дверь постучали.
— Войдите. — Он отложил от себя бумаги, так и не успев вчитаться.
— Господин, к вам пришли. — Заглянула в кабинет одна из горничных.
Интересное дело: его самого слуги боялись как огня, а нарушать его распоряжения им отчего-то было не страшно.
— Я же сказал: меня ни для кого нет, — холодно напомнил Монтегрейн, медленно закипая.
— Но не для меня, — пропел звонкий женский голос, и служанку ловко оттеснили плечиком, затянутым в синий шелк. — Спасибо, дорогая, можешь идти, — бросила гостья горничной таким тоном, будто поблагодарила комнатную собачку за то, что та принесла ей брошенную в реку палку. Как ещё по голове не потрепала? И уже тверже: — Оставь нас.
Служанка что-то покорно пискнула и скрылась в коридоре. Дверь за ней притворилась, оставляя хозяина кабинета и его незваную гостью наедине.