А ещё почему одному из братьев повезло настолько, что он оказался окружен роскошью, а второму пришлось скитаться по улицам? Или же один из вас лжёт, и второй совершенно не тот, за кого себя выдаёт.

Дэй словно взял паузу: то ли слова подбирает нужные, то ли определяет границы того, что может рассказать. Крылья его носа слегка трепещут — он решил раскрываться, но я была уверена, информация будет строго дозированной.

— На самом деле всё до банального просто, мисс Арнольд. Мой отец всучил меня, как один из своих драгоценных подарков своей законной жене. Правда, в отличие от всех остальных его знаков внимания, мать не оценила этот дар, — злая усмешка вспыхнула на губах, — к моему сожалению, её мнение, как обычно, в этом доме ничего не значило.

Что означало, что его родила не Алисия Дэй?

— К сожалению?

И снова та же усмешка, только в этот раз её сопровождает взгляд, слегка затуманившийся, откровенно злой.

— Удивлены? — склонил слегка голову набок, и я в очередной раз невольно отметила сходство с Дарком. Оно притягивает. Чисто инстинктивно. Вызывает желание смотреть ещё и ещё в попытках найти больше похожих черт, — Впрочем, я понимаю вашу реакцию…но своё сожаление и его причины всё же оставлю при себе, тем более что к вашему делу они не имеют абсолютно никакого значения.

Последние слова сказаны твёрдым металлическим тоном, сквозь который сквозит открытое предупреждение не переступать те самые границы. Позволить ему почувствовать эту власть, чтобы не потерять возможность получить действительно важные ответы прямо здесь и сейчас.

— В таком случае можно говорить о том, что Дарк должен быть бесконечно благодарен вашему отцу за то, что избежал нелёгкой судьбы, — обвела рукой его кабинет, — жизни в этой ужасающей роскоши.

Его глаза вдруг блеснули озорным весельем, и Дэй краем губ выдохнул в потолок дым, глядя на меня искоса.

— А вы защищаете Дарка, мисс Арнольд, вы заметили?

Мысленно чертыхнулась, потому что он прав. Потому что его слова разозлили. Потому что перед глазами появились чумазые лица детишек с растрёпанными, торчащими в разные стороны волосами, в грязном рванье на несколько размеров меньше. Тех детей, что я видела в катакомбах Натана. И понимание, что он и сам был таким же. И только ему одному известно, что именно пришлось пережить вот такому мальчишке, чтобы достичь того положения, которое он занимает в своём городе. Разительный контраст с жизнью Кристофера Дэя, выросшего в благополучии и роскоши. Какие бы скелеты ни скрывались в причинах его слов…какими бы гнилыми и отвратительными они ни были…что могло быть хуже жизни впроголодь и без крыши над головой? Без поддержки и близких людей?

И тут же одёрнуть себя. Ведь Дэй не жалуется, нет. Более того, он пытается быть честным. Настолько, насколько может себе позволить. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Возможно, потому что можно сколько угодно подбирать фразы, можно быть каким угодно виртуозным лжецом или актёром…но эти искры ярости, ненависти в глазах…ненависти к собственному прошлому? Разве можно сыграть их? Навряд ли.

— Я всего лишь констатирую факт, мистер Дэй. Всё же душевные муки, какой бы ни была их причина, легко затмеваются страданиями физическими. Голодом, болезнями, необходимостью искать себе ночлег каждую ночь.

Пожал плечами. Крутит между пальцев сигару, глядя куда-то в стол.

— Я не знал его. Совсем. Даже не догадывался о его существовании. А он, оказывается, знал обо мне с детства. Приходил к воротам нашего дома и мог стоять там часами в ожидании меня. Он ведь так и не сказал мне ни слова за долгие годы. А я…, - Дэй поднял голову и отстранённо улыбнулся, — он ведь спрашивал про мальчика, которого я постоянно прогонял или на которого огрызался, когда настроения не было, а я так и не вспомнил. Как можно не узнать родного брата, с которым ты одно лицо?

Спросил не меня, скорее, себя, а у меня сердце сжалось. От жалости. Но не к этому мужчине-владельцу крупной строительной фирмы и фамильного особняка, и даже не к тому, другому, слово которого являлось законом для десятков, если не сотен других людей, а к тем двум мальчикам, одного из которых отвергали несколько лет, а второй остался с вечным чувством вины за то, к чему на самом деле не был причастен.

— Наверное, возможно, если даже не догадываться о его существовании. Всё же в этом вашей вины нет.

Он согласно кивнул, сосредоточившись на чём-то выше моего плеча.

— Вы говорите сообразно своей профессии.