Лорейн: Ты так разгневана, что... ты так разгневана, что твоя кожа обожжена. Так и есть, это сжигает тебя; ты сгораешь. Вся твоя кожа, вокруг шеи и в ушах и... кожа на ногах, как будто... она словно горит, она обожжена. Так обожжена.

Терапевт: И скажите ей, каково это - жить с таким сжигающим гневом.

У Элис уже была возможность говорить о своем переживании. Теперь очередь Лорейн; ей нужно рассказать Элис, каким было ее переживание, никак себя не сдерживая, освободившись наконец от стесняющего требования заботиться об Элис, никогда не причинять ей боль и сделать так, чтобы все снова было в порядке.

Лорейн: Это очень страшно; это действительно приводит в замешательство. Это на самом деле... это отвратительно, от этого действительно мутит. Меня мутит от этого.

Терапевт: Да.

Лорейн: Как когда волосы горят. Фу. Воняет. Я никогда не понимала, на кого ты злилась. Я знала, что ты постоянно была в бешенстве, и ты никогда... (ее голос прерывается и она замолкает)

Терапевт: Скажите ей, что вы знаете теперь.

Лорейн: Я знаю, что ты постоянно была в бешенстве. Я знаю твой сжигающий гнев, и я знаю, что он не относится ко мне, и я знаю, что он, скорее всего, и к папе не относится - и все эти саркастичные замечания, которые ты отпускала, и тому подобное, это были просто... это всегда были маленькие предохранительные клапаны, немного пара. И это вообще так изматывает.

Терапевт: Угу. Это изматывает.

Лорейн: Я не хочу этого. Это твое. Я, я чувствую, я чувствую к тебе такое сострадание; во мне есть части тебя, которые я люблю и ценю. Боец. Ты не знаешь, какой ты боец, (плачет) Ты не знаешь, какой ты боец! Даже не замечаю, сколько мужества потребовалось, чтобы пережить то, что ты пережила. И то, что у меня это есть, что это для меня значит, (плачет) Но я не могу делать то, что ты делаешь. Я не могу удерживать гнев. Я не могу этого делать. Я просто не могу продолжать делать это для тебя.

С растворением интроекта монолитный другой становится трехмерным, становится человеком, кем-то, у кого есть и хорошие, и плохие качества, и Лорейн может что-то выделять и выбирать. Она может ценить те части своей матери (и подпитываться от них), которые являются любящими и достойны восхищения, но ей не нужно брать вместе с ними сдерживаемый гнев. Прося ее рассказать больше о своих чувствах к матери, терапевт помогает ей разобраться в том, что она любит и что ее возмущает, что она оставит и от чего откажется.

Терапевт: Расскажите ей о той части ее гнева, которая вас возмущает.

Лорейн: А-а-ах... ну, меня возмущает мысль, что это была моя проблема. Я негодую, что ты не освободилась от этого ради меня. Я негодую, что ты не присваиваешь это. Уххх, я возмущаюсь, что ты позволила мне считать, что это моя задача. Я возмущаюсь гневом в этом доме. Я больше не хочу его есть. Я не хочу этого: гнев в складках полотенец. Я больше этого не хочу. Вся эта работа, круглосуточная работа, работать, работать, работать, работать, работать, чтобы исправить это. Все в порядке. Все было и есть в порядке. Я в порядке... Тебе больше не нужно над этим работать. Ты даже можешь рассыпаться, если хочешь, (пауза) Я не буду сохранять твою целостность, но ты могла бы рассыпаться. С нами все будет в порядке, если ты рассыплешься. Никто на самом деле не рассыплется... (вздыхает) Меня возмущают твои придирки в адрес моей сестры. Я думаю, что ей особенно доставалось. Меня это очень возмущает. Списываю это на менопаузу; я не знаю. Я постоянно наблюдаю женщин в менопаузе; они не раздражительные и не саркастичные. Я думаю, ты была с ней слишком сурова. Думаю, именно поэтому ей пришлось переехать в Калифорнию. Так сложно хоть иногда с ней увидеться, ведь мы так далеко друг от друга. Меня это возмущает. Я считаю, что ты ее оттолкнула. Ей надо было спасать себя. Мне это не нравится... (пауза) Не знаю, что еще сказать. Мне снова нужна помощь.

Терапевт: Что вы чувствуете, Лорейн? (долгая пауза) Вы чувствуете, что сдерживаете - у меня чувство, что вы что-то сдерживаете.

Лорейн: Наверное, мне просто грустно. Чувствую... грусть.

Терапевт: Грусть из-за... скажете больше об этом?

Лорейн: Мне грустно, что я не могу это исправить. Ведь я люблю тебя.

У отказа от прежней системы, прежнего набора убеждений есть своя цена. Ответственность, связанная с опеканием матери, с тем, чтобы «исправить» мать, была огромным бременем для Лорейн; в то же время отказ от этого означает также отказ от возможности, что это вообще может быть достигнуто. Пока Лорейн могла вкладывать силы и быть занятой тем, чтобы исправлять жизнь Элис, ей не приходилось чувствовать боль от понимания, что это никогда не сможет быть исправлено. Теперь, освободившись от этой ответственности, она чувствует печаль за Элис и за себя.

Терапевт: Да, расскажите ей о том, что вам грустно, потому что вы не можете это исправить.

Лорейн: Мне грустно, потому что тебе грустно. Мне грустно, потому что...