Книги
За порогом вражды
Репутация неприкосновенности, прочно утвердившаяся за чистильщиками, породила подражателей, копирующих их окраску, рисунок и повадки. Одни из них рядятся в чужую одежду ради сохранения собственной жизни, другие — чтобы притупить бдительность своей жертвы и не спугнуть ее раньше времени. Так или иначе сам факт существования ложных чистильщиков лишний раз говорит о том, что в подводном мире никогда не прекращается жестокая борьба за жизнь. Обман удается потому, что псевдочистильщики встречаются значительно реже настоящих. И то на него больше поддаются молодые, неопытные рыбы. Взрослые же распознают обманщиков довольно легко. Этим и ограничен рост их численности. Впрочем, перед имитаторами открылись бы более широкие перспективы развития, если бы они переняли от своих моделей и их умение чистить.
На тех же рифах на глубине свыше 20 м в роли санитаров подвизаются креветки. Вот, например, на ярко-красной рыбе крылатке из семейства морских ершей сидит изящная и такая же ярко-красная креветка с белой полосой вдоль спины и старательно соскребает что-то своими длинными клешнями. Лимбо убедился, что креветки, подобно рыбам-чистильщикам, часто тоже приманивают к себе клиентов, энергично шевеля усиками. Те охотно подплывают и подставляют креветке то место, которое хотят почистить. Разрешают также забираться к себе в рот и под жаберные крышки.
Креветки очень нежны и аппетитны, и не только на человеческий, но и на рыбий вкус. Однако ни одна рыба, как бы голодна она ни была, никогда не позволит себе закусить креветкой-санитаром, от которой зависит ее здоровье и красота.
Глава пятая
ЦВЕТЫ, ДОВЕРИВШИЕ ЖИВОТНЫМ САМОЕ СОКРОВЕННОЕ
С человеческой же точки зрения мы должны сознаться, что, не ведая цветка, мы знали бы очень мало истинных проявлений и выражений счастья.
Цветы, красота, любовь. Три слова, три неизменных спутника мечты о счастье. Вдумайтесь в их содержание, и вы убедитесь, что они неотделимы друг от друга не только в стихах поэтов, но и в самой жизни.
На вечные темы вроде этой можно спорить и философствовать бесконечно. Но кто решится отрицать, что самый высокий смысл цветов для человека заключается, по-видимому, в том, что они всегда были его союзниками в любви? Любовь же в конечном счете — это то, что не позволяет иссякнуть роду человеческому.
Воистину достойны сожаления те, кто потребовал бы от нас доказательств. Тогда пришлось бы вспомнить бесчисленные легенды и предания, начав, конечно, с древнегреческих, затем привести дошедшие до нас исторические факты, упомянув о замечательных праздниках цветов, на которых впервые становились известны имена влюбленных, потом перейти к художественным произведениям, таким, как «Дама с камелиями» А. Дюма-сына или «Красная лилия» А. Франса, и многим-многим другим. Впрочем, на эту тему написано немало и научных трактатов.
Красота — сила. У детей Флоры, воплощающих в себе идеал красоты, сила особая. Им суждено издавна одерживать самые трудные победы — завоевывать человеческие сердца.
Каким счастливцем был Рюи Блаз, герой драмы В. Гюго! Ему удалось пробудить ответную любовь своей избранницы тем, что, рискуя жизнью, он добыл ее любимые цветы — фиалки. Возможно, этот случай рожден фантазией писателя, но сама фантазия не беспочвенна. В Альпах издавна существовал обычай, по которому юноша дарил девушке в знак своей любви эдельвейсы. Росли они в самых труднодоступных местах — будто специально для того, чтобы испытать мужество и глубину чувства влюбленного. В наш век юноши уже не отправляются в горы за эдельвейсами. Красивый обычай утрачен, однако не в силу потери ощущения прекрасного или оскудения чувств у современной молодежи, а из-за того, что ее предшественники слишком переусердствовали и чудом уцелевшие цветы пришлось взять под охрану.
На Востоке много веков назад влюбленные изобрели своеобразный язык цветов — язык любви, в котором за каждым цветком был закреплен определенный смысл. Вместо любовных посланий они обменивались друг с другом букетами цветов, выражавшими тайны их сердец лучше, чем слова.
Язык цветов не умер и сейчас. Он живет, например, в японском искусстве икебаны — умении составлять маленькие «говорящие» букеты, — которое завоевывает все большую популярность в мире. Впрочем, разве обычный, пусть самый скромный букет в руках молодого человека, пришедшего на свидание, менее красноречив в наши дни, чем самые пылкие признания?!
Цветы — это не только любовь. Они были и остаются вечным источником вдохновения, высокого настроя мыслей и чувств и просто хорошего настроения. Ныне цветы стали даже соучастниками производства, и их ставят прямо возле станков. Представьте, как обеднела бы наша жизнь, если бы вдруг исчезли цветы! Слишком прочно вошли они в наши радости, в наше благополучие. Без них не обходится ни один народный праздник, ни одно семейное торжество. Не лучшее ли доказательство того, как нужны человеку цветы, — создание все новых, еще более прекрасных сортов и разновидностей и то, что их посвящают выдающимся событиям, нашим замечательным современникам! Из цветов, выведенных в честь Юрия Гагарина и Валентины Терешковой, уже можно составить огромные букеты…
Однако цветы существуют вовсе не ради украшения жизни человека.
Всем известно: чтобы на месте цветка появился плод, цветок должен быть опылен, т. е. на рыльце его пестика должна попасть пыльца, с помощью которой происходит оплодотворение. Хотя у большинства растений цветки обоеполые, к постоянному опылению собственной пыльцой способны немногие. Основная масса представителей зеленого царства для продолжения своего рода нуждается в перекрестном опылении — переносе пыльцы с цветка одного растения на цветок другого. При вынужденном опылении собственной пыльцой — если, конечно, оно возможно — растения дают меньше семян и из них вырастает хилое потомство. Чтобы этого не происходило, природа изолировала друг от друга тычинки и пестики внутри цветка, разобщила сроки их созревания и снабдила цветок массой других приспособлений.
Но если самоопыление вредно, а встречаться друг с другом цветки сами не могут, то кому доверить столь ответственную миссию, как перенос пыльцы? Очевидно, из неживых стихий — ветру, а из животного мира — мелким, самым подвижным и таким же многочисленным, как растения, обитателям планеты — насекомым. Действительно, насекомых так много, что на все цветы хватит, и к тому же пыльца легко пристает к их волосистому наряду.
Большинство высших цветковых растений (около 80 процентов от общего числа приблизительно 250–300 тысяч видов) и избрало их в соучастники своих брачных забот. Пользоваться их услугами куда более экономично и надежно, чем ветром. Ведь пыльца тратится при этом непосредственно по назначению и ее не нужно производить так много. Когда же ее «пускаешь по ветру» и когда, следовательно, все зависит от слепой случайности, у растений имеется только один шанс повысить вероятность опыления — во много раз увеличить выработку пыльцы.
Но в юную пору жизни на Земле все было иначе. Ученые установили, что некогда все прародители цветковых растений опылялись ветром. Ему и сейчас всецело обязано продолжением своего рода большинство наших древесных пород — ель, сосна, береза, дуб, ольха, а также злаки. Но вот где-то около 100 миллионов лет назад, ближе к концу мезозойской эры, самые прогрессивные формы тогдашних растений установили первые контакты с шестиногими летунами. Убедившись в их пользе, они пошли на заключение с ними широкого взаимовыгодного союза. От этого союза, по-видимому, и родился цветок.