"Причина, по которой мы сюда пришли, больше не жизнеспособна, и нам придется продолжать", - объяснял Дагган. В феврале 2009 года , Дагган приостановил все новые клинические разработки препарата для лечения рака мозга. Три препарата, которые Pharmacyclics приобрела у Celera, теперь по умолчанию считались более выгодными.
Чтобы продвигать эти препараты, Даггану потребовался главный врач и человек, который бы руководил клинической разработкой лекарств.
АХМЕД ХАМДИ работал в офисе компании Elan Pharmaceuticals в Южном Сан-Франциско, когда ему позвонил рекрутер и сообщил об открытии вакансии в Pharmacyclics. В компании Elan Хамди курировал клиническую разработку препаратов, направленных на лечение гастроэнтерологических и аутоиммунных заболеваний. Он был одним из нескольких руководителей терапевтических направлений среднего звена в компании. Перед тем как получить работу в Elan, Хамди отправил свое резюме Ричарду Миллеру. Теперь компания Pharmacyclics хотела предложить ему стать главным врачом, т.е. занять высшую должность. Хэмди встретился с Бобом Дагганом, который сказал Хэмди, что ему нравится, что это будет его первая руководящая должность, потому что он будет голоден.
Хамди получил эту работу. Конечно, финансовое положение компании было нестабильным. Но эта возможность означала значительное повышение в должности, и Хамди полагал, что даже если компания не оправдает надежд, этот переход может привести к другим большим свершениям. Более короткий путь на работу делал Pharmacyclics еще более привлекательной. Хамди нравилось жить в солнечном и спокойном Санта-Крузе на побережье Тихого океана. Жестокие пробки Кремниевой долины заставляли его каждый день тратить несколько часов на дорогу в 65 миль до офиса компании Elan в южном Сан-Франциско. Работа в компании Pharmacyclics в Саннивейле сократит этот путь вдвое. По дороге он даже успеет посетить свой гребной клуб, расположенный на водохранилище Лексингтон.
Кроме того, Pharmacyclics представляла собой своего рода лотерейный билет для Хамди. Годовая зарплата на сайте составляла 315 000 долл. с бонусом при подписании контракта в размере 25 000 долл. Хамди получил 300 000 опционов на акции Pharmacyclics, когда акции компании продавались по цене всего 73 цента за штуку, а также гарантии того, что в будущем он получит еще больше опционов. Низкая цена исполнения опционов означала, что если цена акций поднимется до 10 долларов, которые они стоили всего несколько лет назад, то он станет миллионером. Если же акции вернутся к уровню 80 долларов, достигнутому в годы Миллера, то Хамди станет обладателем серьезного состояния.
В свои сорок пять лет высокий и крепкий Хамди, обладающий полной головой темно-каштановых волос, был еще и врачом, то есть имел основную квалификацию для того, чтобы стать главным врачом, или CMO, - единственным человеком, который в биотехнологических компаниях отвечает за то, чтобы интересы пациентов всегда были защищены. В обязанности Хамди будет входить контроль безопасности разрабатываемых соединений и работа с исследователями - врачами-учеными, которые проводят экспериментальное лечение пациентов. Обеспечение правильной дозировки лекарств для пациентов - это то, что обычно является частью работы. Также как и отслеживание всех серьезных проблем, связанных с безопасностью. Однако эта должность также требует большого опыта ведения бизнеса, и в такой небольшой компании, как Pharmacyclics, эта роль будет расширена. Хамди также занимал должность вице-президента по клиническим разработкам, разрабатывал планы испытаний, интерпретировал результаты и писал окончательные отчеты об исследованиях. В той или иной степени он должен был касаться практически всех аспектов процесса разработки лекарственных препаратов. Это была должность высшего исполнительного уровня. Для Хамди это был большой прорыв. Он прошел долгий путь, чтобы заслужить ее.
Единственный сын генерала египетской армии, Ахмед Хамди вырос в Каире, на острове на реке Нил. Из окна своей детской квартиры он наблюдал за гребцами, плывущими по Нилу. Он сам научился этому виду спорта и дошел до сборной Египта по гребле. В 1980 г. Хамди должен был поехать на Олимпийские игры в Россию, но его олимпийская мечта была разрушена, когда Египет решил присоединиться к бойкоту этих игр под руководством США и не посылать делегацию.
Олимпийское разочарование тяжело переживал Хамди. Но он давно увлекался медициной и с головой ушел в нее. Он поступил в колледж и на медицинский факультет Каирского университета, который окончил в 1989 г. по специальности "уролог". Однако возрастающая роль религии в общественной жизни Египта стала беспокоить Хамди, как и уровень коррупции, который он наблюдал в каирском медицинском сообществе. Он хотел быть человеком науки и все больше чувствовал себя не в своей тарелке в Египте, где личные связи, казалось, имели большее значение, чем заслуги или что-либо еще. Хамди хотел уехать в Америку.
Хамди получил работу в качестве приглашенного научного сотрудника в Центре по контролю и профилактике заболеваний в Атланте (CDC). Оттуда он направился по адресу в Университет Колорадо для получения степени доктора философии в области экспериментальной патологии, специализируясь на раке предстательной железы. Желая завести семью и нуждаясь в деньгах, Хамди покинул Колорадо, так и не получив докторской степени. Он нашел работу в Солт-Лейк-Сити в компании Watson Pharmaceuticals, где руководил клиническими программами в области урологии.
В последующие годы Хамди отправился дальше на запад, в Калифорнию, испытывая двойное волнение от пребывания в месте, известном созданием огромных богатств и одновременно работой, направленной на глубокую помощь людям. Работники высокотехнологичных компаний Силиконовой долины, рассказывая о своих революционных продуктах, могли вынашивать видения огромного богатства. Но на самом деле, какова человеческая ценность очередного приложения для iPhone или функции Facebook? С помощью биотехнологий Хэмди мог спасать жизни людей. Надежная мантра работников биотехнологий всегда гласила, что они работают ради пациентов.
В Калифорнии Хамди сначала работал в PDL Biopharma, а затем стал старшим директором в Elan Pharmaceuticals, что означает, что Хамди был винтиком среднего звена в машине разработки лекарств Elan. Но в Pharmacyclics Хамди будет четвертым по рангу сотрудником компании.
Хамди пришел на работу в Pharmacyclics в марте 2009 года. Это была крошечная компания, в которой работало сорок шесть человек , ничтожная капля в биотехнологическом океане Силиконовой долины по сравнению с одиннадцатью тысячами человек , работающими в Genentech. Он быстро вошел в курс дела, тесно сотрудничая с Гленом Райсом, который был назначен президентом Pharmacyclics. Имея степень доктора философии в области клеточной и молекулярной биологии, Райс ранее был генеральным директором различных небольших биотехнологических фирм, которые он основал. Однако больше всего Даггана привлекал в Райсе его опыт работы в качестве директора лаборатории в Genentech, компании из Южного Сан-Франциско, которая, по сути, стала изобретателем биотехнологической индустрии. Дагган очень восхищался Genentech и считал, что любой человек, добившийся успеха в этой компании, может оказать значительное влияние на ее деятельность.
У Pharmacyclics было две программы по раку крови - препараты с ингибиторами HDAC и BTK, в основном по лимфоме. Уролог по образованию, , работавший в компаниях, специализирующихся на различных заболеваниях и состояниях, Хамди привык к изучению новых терапевтических областей. Благодаря своей теплой улыбке и непринужденной манере поведения Хамди действовал как дипломат. Он был милым человеком. Он нравился людям. Это был один из его самых сильных и важных навыков. Чтобы привлечь врачей к участию в ранних клинических испытаниях, проводимых крошечной компанией, и побудить их к набору пациентов, необходимо было завязать прочные связи.
Регистрация пациентов в клиническом исследовании неизвестного экспериментального препарата может оказаться чрезвычайно сложной задачей. Только нормативное бремя было огромным: договоры с каждой больницей или клинической базой, бюджеты, надзор со стороны советов и комитетов. Заставить же врачей, работающих в загруженной онкологической практике, уделить значительное время беседе с пациентами о клиническом исследовании было практически невозможно. Поэтому было крайне важно найти общий язык с врачами. Хамди начал рассылать электронные письма, создавать консультативные советы и налаживать контакты с врачами-экспертами в области рака крови, которые должны были сыграть свою роль в создании любого экспериментального препарата для лечения рака крови.
К этому времени в Стэнфордском медицинском центре первый пациент получил дозу ингибитора BTK PCI-32765, разработанного компанией Pharmacyclics. Работа шла медленно. Между приемом препарата первым и вторым пациентом проходили недели. Хамди надеялся, что испытания покажут безопасность препарата, а также покажут хоть какой-то признак того, что он может помочь больным раком крови. Хэмди очень хотел привлечь к участию в испытании двух наиболее авторитетных специалистов по хроническому лимфоцитарному лейкозу - Джона Берда (John Byrd), врача из Университета штата Огайо, и Сьюзан О"Брайен (Susan O"Brien), врача из Техасского университета в Хьюстоне. Оба они были настолько голодны до новых лекарств, что встретились со старшим менеджером биотехнологической компании, о которой раньше и не слышали. Но Берд и О"Брайен отказались от участия в проекте. Они объяснили Хэмди, что им не понравился дизайн первой фазы испытаний PCI-32765, который, похоже, был разработан для получения пациентов, играющих в софтбол.
Когда речь шла о клинических испытаниях, Джон Берд придерживался двух правил: Не навреди и не выбирай легких пациентов. Он с подозрением относился к биофармацевтическим компаниям, пытающимся придать своим препаратам хорошую репутацию на ранних стадиях испытаний. Берд знал, что, если только препарат не является полной пустышкой, биофармацевтическая компания может манипулировать отбором пациентов, чтобы ускорить переход ко второй фазе. В испытании препарата PCI-32765 он хотел, чтобы в исследование были включены пациенты с более низким уровнем тромбоцитов и гемоглобина - маркеров плохого исхода. По его мнению, требования к кандидатам для участия в фазе 1 были смехотворными. Врачи могли бы допустить к участию в исследовании онкологических больных, которые не находились в тяжелом состоянии - получали мало предыдущего лечения и имели близкое к норме количество тромбоцитов. "Вам нужно допустить к исследованию реальных пациентов", - сказал Берд в телефонном разговоре с Хэмди. "Позвоните мне, когда будете готовы к серьезной работе".
Хамди хотел сотрудничать с самыми известными специалистами в области лимфомы и лейкемии. Но он также хотел дать новым испытаниям Pharmacyclics шанс на борьбу, несколько легких побед, прежде чем перейти к важным играм. Хамди продолжал просматривать свою картотеку. В его списке были два врача - Лу Стаудт и Уиндем Уилсон.