– Нет-нет, сочиним, время еще есть. Мне нужно освежить в памяти досье на послов, понять их слабые места, и придумать каверзу, отталкиваясь от того, чем их можно пронять… Причем, в идеале всех троих сразу…
– А вот припоминается мне дурацкая шутка времен ранней юности: в помещении, куда приведут послов, заранее поставить пустую клетку с крупной надписью: «Осторожно! Ядовитая змея!» и дать им возможность это увидеть. Особенный эффект это произведет, если рядом будет бродить укротитель, заклинатель… короче, хозяин змеюки с безумными глазами и заглядывать во все щели в поисках пропажи.
– Хммм… мелко. И потом, твардинцы змей не боятся, они там через одного потомственные змееловы.
– А «топор в спине»?
– Это как?
– Берется одежда какого-нибудь значимого лица, например, королевская мантия, только светлая, топор, который выглядит пострашнее, дощечка и красная краска. Когда послы соберутся идти куда-то вместе, надо взять мантию, засунуть в нее дощечку (так, чтобы она была там, где будет спина) и воткнуть топор со стороны спины. Теперь осталось аккуратно надеть это сооружение на исполнителя, предварительно испачкав место, где торчит топор, красной краской. К моменту появления послов исполнитель ложится, к примеру, поперек коридора и издает душераздирающий крик с последующим затиханием и другой предсмертной агонией. Можно будет потом послов обвинить в покушении на венценосную особу, например…
– Сан, ты не заигрывайся. От таких фокусов послы и помереть от инфаркта могут, а это не входит в наши планы…
– М-да, что-то я размечталась…
– Ладно, каверзу потом продумаем, все равно нам нужно ее не столько устроить, сколько предотвратить. Нам важнее убедить Ди Сегейра в ее реализации и вытащить его на общение.
– И обеспечить наличие Тени при разговоре. Вот этого, кстати, никто не гарантирует, он сам решает, где и когда появиться. Лучше всего для места встречи подойдет пригород столицы и мой полунежилой дом. Тот же Дымок прекрасно знает мой адрес, да и у нас будет возможность оборудовать его так, как нам надо. Охрана понадобится.
– Кого возьмешь? Как всегда, любимых Кугуаров?
– О, нет! Манулов. Они самые осторожные.
– Соображаешь. Жаль, что на коротком уровне планирования, а не в глобальных масштабах.
– Тогда подумай еще глобальнее за нас обоих. Спихнуть только Ди Сегейра – это замечательно, но тоже исключительно временный выигрыш. Его заменить – дело техники. Фрей, вот зачем нам после этого вся партонийская верхушка? А если переиграть обратно события вековой давности в пользу Ильварии – вот это я понимаю, достойная цель! Особенно, если мы пока не будем уничтожать Тень, а, наоборот, уговорим его поучаствовать в такой заварушке… Тогда не через пять лет, и не Жуан Габриэл Баррозу, а по окончании операции пока еще живой Жуан Энрике Баррозу от тебя просто должностью не отделается. Сможешь смело просить и «чистый» герб, и любую невесту из благородных, и все, что пожелаешь!
Она совсем с ума… а, хотя… нет, такие комбинации за секунду не обдумываются. Надо эту идею обкатать со всех сторон. Но, заманчиво, ах, как заманчиво! Не суетись, сказал сам себе Жоффрей Фрагозу, первоочердная задача – Ди Сегейра. И, пожалуй, не время замахиваться на Тень, он может ой как пригодиться в более интересной комбинации. Но пока остается только ждать.
Часть 4. Семь, восемь, как наступит осень…
Я здесь заперт и забыт. В моем каземате? темнице? тюрьме? влажные каменные стены, которые глушат звуки извне и не пропускают моих криков наружу. Здесь всегда тихо. Только редко-редко с потолка срываются капли, почти беззвучно разбиваясь внутри каменной же бадьи. За день как раз набирается несколько кружек, не давая умереть от жажды. Свет с трудом попадает в маленькое окошко под потолком не больше, чем на несколько часов в день, обычно даже солнечные лучи не пробираются в мой каменный мешок. Пищу мне передают в корзине, которую раз в сутки спускают на веревке с потолка. Со мной не разговаривают, на меня не обращают внимания. Первые месяцы я на них орал благим матом, грозился разными карами, требовал свободы и адвоката, потом просил и умолял, а потом понял, что своим тюремщикам я абсолютно неинтересен. У них есть обязанность поддерживать во мне жизнь, а остальное им неважно. Им будет так же неважно, когда я сдохну. Непривычное ощущение.
Я здесь один. Но когда я пытаюсь заснуть, а я теперь боюсь спать, я не могу укрыться во сне, как в берлоге, как мне удавалось раньше, потому что там ко мне приходит она. У меня не получается от нее спрятаться, как когда-то это не получалось у нее, и мне приходится терпеть ее присутствие, ее руки, от которых веет могильным холодом, ее глаза, смотрящие на меня как на падаль, и ее слова, ранящие не хуже остро заточенного лезвия. А ведь ничего грубого… или злого она не говорит. Она меня не обзывает, не проклинает, не ругает, она даже может посочувствовать тому, как неудачно для меня сложились обстоятельства. Она меня даже не ненавидит, но своими тонкими ломкими обнаженными словами она каждый день напоминает мне о том, кто я, в чем виноват, и подталкивает меня к небытию. Я позволяю себе помечтать: однажды я засну навсегда, и ее не будет в моих снах. Я бы все отдал, чтоб ее больше не видеть. Только мне нечего больше отдать. Каждый вечер я вновь сворачиваюсь на тонком перепревшем матрасе и надеюсь, что однажды так и будет. Без нее.
Не получается. Иногда я думаю, что лучше бы меня сразу убили, а как я понимаю, было за что, чем вот так бросить на растерзание призраку снов. Призраку, в отличие от властей и преследователей, наплевать на время, место и расстояние, она нашла бы меня в любом месте, хоть в заточении, хоть на свободе, но так у меня было бы ощущение, что хоть что-то от меня еще зависит. Например, где проводить ночь. Или с кем. Или как, ведь там, наверху еще остались хорошие вина и порошки, дарующие беспробудные ночи без сновидений. Но мне отказано даже в этом. А она не забудет и не отступит. И я понимаю, что однажды я не выдержу. Я сам либо перестану есть, либо разобью себе голову о каменную стену, чтоб никогда больше эти ядовитые, больно жалящие слова не проникали мне в сознание. Наверное, только теперь я понимаю, почему смерть может показаться избавлением. И, может быть, мне повезет и туда, куда мне суждено попасть, не будет ходу призракам…