Маршрут действительно был.

Уже не ручей, но и не очень глубокая в это время года речка, по широкой долине бойко несет хрустальный холод своих вод почти строго на юг. Со слов Греты, дно и берега речушки выстланы мелкими валунами и крупной галькой. Что не просто проходимо для «Татры», а где–то даже комфортно.

Если верить аэрофотокарте, речушка исчезает в двухсоткилометровом белом пятне, снова появляется в трехстах километрах к югу и почти в ста к западу от нашего текущего местоположения. По топливу вполне должны уложиться.

Но вот беда, между долиной реки и замершим на дороге грузовиком два километра очень неприятного спуска.

Никогда не катался на американских горках, говорят бодрящее занятие.

Вот сейчас и взбодримся.

— Если трос за вот тот валун завести, сможем спуститься?

— Нет. Слишком крутой склон. Сожжём подшипники без смазки, а даже если не сожжём, троса на лебедке сто метров. Выберем трос на всю дину и раскорячимся на самом неприятном участке спуска. Перезавести трос мы уже не сможем.

— Русский, у тебя есть идея лучше?

— Есть, — идея у меня действительно есть. Начнем спуск чуть правее, и спускаться не строго вниз, а забирая попрёк склона. Получится дольше. Но за исключением пары неприятных участков вполне проходимо. — Хватайте топор и бензопилу. Вон те два дерева мне мешать будут. Как с ними закончите, я вам по рации новых задач нарежу.

Не то, чтобы мне эти деревья сильно мешали, но вот лишние пассажиры мне сейчас точно ни к чему.

— Ну что, родная, не подведи. Я тебе маслица свежего залью, фары протру, новые зеркала поставлю и вообще обещаю любить и беречь.

На всякий случай, еще раз тщательно оглядев склон, мысленно намечаю маршрут.

Затягивать дальше смысла никакого — не надышишься, как не старайся.