– За что его? Тать? – спросил Илья у соседа.
– Хуже. За старую веру народ подбивал.
Илья понял: надо вмешаться, иначе мужику придется туго. Он подошел, раскидал дерущихся, взял потерпевшего за ворот и повел за собой.
Толпа расступилась – намерения Ильи они расценили неправильно.
– Сдать его стражникам, а пуще – во Владычный полк, пусть из него батогами дурь выбьют. Ишь, чего удумал – церкви жечь! Бог, мол, у нас неправильный. Распятый, потому мертвый!
Илья молчал.
Вытащив мужика с торга, он, не отпуская ворота, развернул его к себе лицом и всмотрелся. Ну и вид! Один глаз заплыл от удара, губа разбита, из носа кровь капает.
– Досталось?
Мужик кивнул.
– Борг послал?
– Откуда знаешь? – Мужик уставился на Илью здоровым глазом.
– Знаю, раз спрашиваю. И часто тебя так?
– В первый раз.
– Думаю – не в последний, – усмехнулся Илья. – Веди к волхву.
– Никак не можно! Я тебя не знаю, случись – ты самый главный кат!
«Катом» на Руси называли палачей, тех, кто пытает, выбивает признания.
– Разве я похож на ката? Веди, не то сам тебе кости переломаю.
Мужик поежился: судя по грозному виду Ильи, тот вполне мог исполнить свое обещание. Он покорно засеменил, шмыгая разбитым носом. Долго петлял по переулкам и наконец привел Илью на Неревский конец. Город был большой и делился на концы, или слободы, в основном – по профессиональному признаку: кузнецы, кожевенники, торговцы, гончары.
У одного из домов мужик остановился:
– Сам иди.