— Да-да, возьми, у меня еще есть! Бабушка твоя будет жутко злая, знаю я эту каргу! — подмигивая, с улыбкой тетя Надя заворачивает две буханки белого мягкого хлеба в пакет, — с вас двести сорок девять рублей! — от ее громкого голоса кажется даже стены сотрясаются.

Варя знает, что тетя Надя и Татьяна Родионовна очень даже ладят, и подобные выражения скорее безобидная шутка, вполне ожидаемая и не несущая ничего злого. И все же, к подобным выходкам доброты и заботы Варя не привыкла, и теперь думается ей, что она за это будет что-то должна. Варя перебирает деньги в кармане и наконец отсчитывает нужную сумму, кладет ее прямо в вытянутую руку зеленоглазой продавщицы.

— Спасибо большое!

Варя берет пакет за ручки и спускает с прилавка.

— Танечке ни слова, не беспокойся, — почти шепотом отвечает продавщица.

— Спасибо вам, до свидания!

Варя быстро берет пакет и бежит к выходу, скорее от неловкого общения подальше. Кажется, тетя Надя не привыкла к столь мимолетным диалогам, от чего слегка растеривается, и, наконец, когда Варя уже переступает сетчатую дверь, звонко в след раздается ее голос:

— Варя!

— Что?

— У тебя точно все в порядке? Если тебе нужна какая-то помощь… — ее голос льется нервно и участливо, словно она знает что-то, чего не знает Варвара.

Ничем не спровоцированные опасения и жалость?

— С чего вы взяли? — холодно и четко вдруг отвечает Варя.

— Нет, я ничего… просто знай, ты не одна, — чуть менее встревожено и более тепло отвечает продавщица.

— Спасибо, я знаю. До свидания, — еще раз более четко и холодно повторяет Варвара, попутно дарит тете Наде подозрительный и неуверенный взгляд. Поспешно выходит на улицу.

Первый вдох свежего воздуха дается с трудом, прерывисто. Слишком странный разговор, было в голосе этой женщины то, чего раньше Варвара никогда от нее не слышала. Тревога? И с чего ей, Варваре, нужна какая-то помощь? Может быть, бабушка ей что-то рассказала? Варвара четко убежденная в том, что жалость ей не нужна, как и чужое сочувствие или забота, покрепче сжимая ручки полного пакета с продуктами, идет дальше. Старается ни о чем не думать.

Улица за улицей пролетают в ненавязчивых мыслях. Взгляд, опущенный вниз, прикован к ногам, а ноги быстро перебирают по мертвому асфальту. Дорогой эту субстанцию, состоящую из ям, камней пыли, грязи, не назовешь.

Вдруг Вариных ушей касается чей-то звонкий смех, юные голоса, басистые и ломающиеся, но с нотками знакомых ей интонаций. Сердце трогает страх, накатывает волна адреналина. Она оглядывает все вокруг, ищет где спрятаться. Рядом никого нет, но голоса становятся все ближе. С одной стороны простирается здание местного управления, с другой — старый, пустой Дом Культуры. Скорее всего идут из парка. Не думая больше ни секунды, она ныряет за забор здания управления и заворачивает в его палисадник. Хвала разросшимся запущенным кустам, присев на корточки за которые, можно надежно спрятаться.

Голоса все громче и громче наполняют улицу. Сколько их? Точно слышно Кузьмина, Филиппова и, чей же это голос… Ваня Тарасов — точно. А с ними Ильина и Андреева.

Кучка молодых ребят проходят настолько близко, что напрягать слух для подслушивания не приходится.

— Как долго еще Зою ждать?! Задолбала она со своими походами! — пискляво и требовательно жужжит Маша Ильина.