Утро. В Герде всем местным жителям велено ходить по домам и искать беглянок. Паль лично отправился проверить конюшню на дальнем дворе, куда постоянно ходила Ингрид. Возле сарая его встретил старик, что сегодня убирает дерьмо за скотиной. Конунг подошел к нему и подал в деревянной фляге ключевой воды.

– Выпей, отец.

Старик от неожиданности выронил из рук сухие палки, которые он куда-то нес.

– Ну! Угощайся! – настаивал конунг.

– Паль? Чем я могу помочь тебе, вождь? – испуганно, буквально шепча, ответил старик и взял флягу из рук Паля.

– Хорошее утро. Скажи ка мне, отец. Не видел ли ты здесь двух девушек?

Паль постарался выглядеть добродушно, но его всего трясло от злости и ярости. Впервые от него ушло то, что он считал своим по праву.

– Нет, вождь, никого не видел. Я здесь один. – Старик протянул конунгу флягу и вытер с больших белых усов капли воды. – БлагоДарю тебя, вождь, хорошая водичка.

– Не за что.

Паль со злостью развернулся и быстрыми шагами пошел к своему коню. Все тело трясло и колотило. В один момент ему просто захотелось выхватить свой топор и начать рубить всех на своем пути. Но он старался держать себя в руках.

– Вождь! – окликнул его старик, – Пропали две лошади! Утром пришел, а их нет!

– Уверен? – конунг оглянулся.

– Точно, вождь! Два коня!

До Паля дошло, что девушки просто сбежали из города. Он запрыгнул на коня, ударил его в бока и помчался обратно домой. Ярость, неимоверная злость, переполнявшая конунга, заставила его руки вцепиться в шею коня и что есть сил сжать ее. Паль даже не заметил этого, а конь, от сильной боли, стал дергаться в разные стороны.

– Вперед, тварь!!! Убью!!! – закричал конунг и еще сильнее вцепился в толстую шею своими могучими руками.

Конь взбрыкнул, издал странный вопль и боком сошел с дороги, спотыкнувшись о придорожный камень. Через мгновенье, все четыре ноги коня переплелись в падении, и он вместе с конунгом улетел в небольшой обрыв. Кряхтя, Паль вытащил свою правую ногу из-под тела коня, она вся опухла и жутко болела. Он поднялся и посмотрел на бедное животное, голова которого неудачно приземлилась на острый камень. На шее виднелись две расплывшиеся гематомы от цепких пальцев конунга. Конь странно стонал и бился в предсмертных конвульсиях, но голова совершенно не двигалась

– Блядь! Блядь!!!! – закричал Паль и, выхватив свой топор, что есть сил ударил животное по голове. Конь последний раз конвульсивно дернулся и застыл. Конунг, тяжело дыша, выбрался из обрыва и поплелся обратно в сторону конюшни. Лицо забрызгано кровью. Руки хватает нервная дрожь. Еще издали он увидел того старика, что сегодня следит за лошадьми.

– Ты! – закричал Паль, не спуская глаз со старика, – Хочешь еще водички?

Он достал свой топор и увеличил шаг. Старик от страха и неожиданности застыл на месте. Еще мгновение, и Паль буквально подпрыгнув в воздухе, пробил тяжелым железом голову несчастного. Старик даже не успел вскрикнуть, его череп щелкнул, кровь булькнула под топором и быстрыми потоками заструилась наружу. Конунг взял еще одного коня, запрыгнул на него и, ударив в бока, что есть сил, помчался обратно в город. Он старался держать себя в руках, в голову постоянно лезли мысли о том, что он стал очень похож на Ниялля. Только если тем правила похоть и жестокость, то Палем сейчас управляла сплошная ярость. Безудержная и крайне неосторожная.

Астрид проснулась от яркого солнца, которое забросало весь сруб своими лучами, а они шаловливо щекочут лицо. Девушка легко потянулась, улыбнулась и открыла глаза. От неожиданности она взвизгнула, возле ее постели сидит Ниялль, спокойно отгрызая куски от сушеной рыбы. Астрид поспешно села на лежак и уставилась на конунга, не зная, что сказать. А он, не обращая на нее никакого внимания, усердно оттягивает зубами сухую рыбину. Наконец, минуту спустя, девушка осмелилась заговорить первая.