Я отправился к лохрам, отшельникам, ибо мне в сердце стучал пепел Клааса… то бишь меня терзало и рвало на части от желания узнать как можно больше про все, связанное с Тантариаллом. Я прямо как та долбанутая мышка, что изо всех своих мышачьих сил щемится в клетку с голодными львами – дела у нее там, видишь ли, серьезные. Пока до клетки я не добрался, но в подобных случаях я редко сомневался в своих способностях. Я в этом деле уникум, с самого детства заметил. Надо сдать контрольную по литературе? Это вряд ли. А вот проникнуть в, казалось бы, надежно запертый кабинет химии и попытаться создать некий особый реагент – это пожалуйста…
Вот и сейчас так – иду по следу как хихикающий бультерьер, вспенивая катакомбную воду, покрытую слоем очисток. Моя карта не подводит – точно указывает те коридоры и щели, через которые я проходил ранее, когда сидел на водном коне старого лидера лохров-изгоев. Скоро я доберусь до места…
Да… до места я добрался.
Все на месте. Все как всегда. Ну… почти…
Исполинское помещение присутствует, также полузатоплено водой, посреди торчит большой земляной бугор, с темного потолка свисают лохровы огурцы, вон и ямы, вырытые в грязи. Вон манта – огромное существо подплыло ко мне, внимательно изучило, а затем мягко подтолкнуло к берегу. Узнало, стало быть. Допустило к ногам…
К каким ногам?
Грязным и перепончатым.
Тихо подвывающий старый Мохруша сидел на бережку, то и дело прикладываясь к горшку с фирменным лохровым пойлом и закусывая квелым потолочным огурцом.
Тяжко было у него на сердце. Кручинился дедуля, тосковал, пихал в злобе пяткой грязь податливую, раздавал щелбаны ползающим вокруг дибилидам.
– Ушли все! – на меня уставился взор покрасневших горестных глаз. – Все как есть ушли!
– А куда ушли?
Кто ушел, спрашивать необходимости не было. Так как на обширном острове и зловонной воде вокруг него не было больше ни единого лохра.
– Простила ОНА, – пояснил Мохруша и надолго припал к горшку. А когда оторвался от подозрительного напитка, с надеждой взглянул на меня: – Будешь здесь жить? М? Друг Росгард?
– Хм… – изрек я, выползая на чавкающий берег и плюхаясь в грязь. – Это вряд ли. Не по мне такое жилье. Мохруша, да ты не переживай. Скоро набегут сюда другие лохры. Ведь вы каждый день кого-нибудь выпинываете из дружных партийных рядов. У вас ведь строго. Все по процедуре – клади партийную рыбу на стол, трижды по харе тебе хрясь-хрясь-хрясь, а затем рылом к двери и пинка под зад с возгласом. «Пфырлы говосюк матюк!» Так ведь?
– Это да-а-а, – несколько оживился Мохруша. – Это мы могем!
– Вот и не переживай. Просто обожди немного, а там и новые ссыльные понаплывут сюда, еще мучиться с ними будешь.
– Да-да, – радостно закивал старый лохр. – Верно! Верно! Верно говоришь! У нас строго! Быстро выгоняют! Может, и старушку мою вновь пошлют куда подальше! А то ведь и ее простили. И она ушла!
– Мохруш, а ты почему не ушел? – не смог я не задать вопрос. – Тебя не простили?
– Как это не простили? Простили! – выпятил тощую грудь Мохруша, – Прощеный я!
Он так сказал, будто через обряд крещения прошел, «Крещеный я!», мол!