И другое здесь находили – из особо редкого и ценного. Но большей частью попадаются различные пустяки, позволяющие заработать мизер – отбить себестоимость.

Ведь взрывать здесь нельзя, магию использовать почти никакую нельзя, ибо власти не хотят, чтобы под их ногами гремели взрывы и шипели потоки кислоты. Да и находкам не понравятся взрывы. Поэтому копали тут по старинке – зубило в зубы и зубарь себе стену.

Да много можно говорить про Куркрат. Целый фолиант можно написать про сие необычное место. Особенно он отличался тем, что, по легенде, сразу после того чудовищного взрыва, устроенного высшим алхимиком Тайнобородом, сама ткань мира прорвалась и здесь появились демонические врата. Сейчас они постоянно глушатся особыми магическими заклинаниями. Но полностью закрыть их не удается, и порой сквозь них прорываются разные страшные твари. В общем, жить здесь весело.

И все, затаив дыхание, ждут, когда самые упорные из бригад копальщиков доберутся до глубины, где некогда располагались лаборатории Тайноборода. И когда они узнают, что же именно там рвануло…

Эти мысли мелькали у меня в голове по пути вверх, а не вниз – к гигантскому, нет, к исполинскому громоотводу из начищенной меди, вздымающемуся со дна кратера и поднимающемуся над ним еще метров на триста с чем-то. Чтобы попасть на него, сначала надо было спуститься ко дну кратера в одной из скрипящих деревянных подъемных клетей на глубину в три километра – правда, спуск напоминал падение, аж пятки от пола отрывало. Говорят, иногда не успевали вовремя остановить клеть, и получался неплохой плоский оладушек из лифта и пассажиров. Или это уже пирожок с начинкой?

Затем мы прошли по узкому каменному мосту до основания громоотвода, шагая среди уймы проводов, катушек, линз, кристаллов и прочего добра. Повсюду суетились работники и алхимики. Тут мы заплатили по двадцать золотых – за покатушки в следующем лифте. И нас подняли на высоту множества троек – на отметку в три тысячи триста тридцать три метра тридцать три сантиметра и три миллиметра… Да уж… И здесь, когда площадка поравнялась со специальной меткой, Злоба щедрым жестом указал рукой на участок стены толстенного громоотвода – на проклепанном листе меди виднелись глубокие оплавленные отпечатки рук. Будто кто-то прижал ладони к листу и тут его шарахнуло не по-детски и даже не по-адски – какой силы должен быть удар молнии, чтобы руки ушли в медь на сантиметр?

– Давай, смертничек, – вздохнул Злоба и отошел на самый край подъемника, огороженного лишь с боковых сторон. Прилегающая к громоотводу и противоположная стороны были полностью открыты. – Помни про свиток. И увидимся вечером.

– Ага, – кивнул я, решительно шагнул вперед и упер ладони в прохладную медь.

Внимание!

Данное действие необратимо!

Вы уверены?

Да/Нет?

Уверен…

Ш-Ш-Ш-Р-Р-А-А-АХХХ!

Едва рассеялась слепящая белая вспышка, я обнаружил, что смотрю на платформу подъемника с расстояния метров в двадцать и дистанция увеличивается. Да, меня шарахнуло молнией. И да, меня отбросило назад, выкинув в затянутую зеленым туманом пропасть. Падать еще три километра, триста тридцать три метра и так далее… А тревожно мигающая шкала жизни показывала, что у меня осталось ровно три хита жизни.

Появившееся сообщение указывало, что я из разряда невезучих – мне прибавило один процент маны навсегда и навсегда отняло три процента жизни. Еще одна жертва. Не повезло…

Здесь как лотерея – награда варьируется. Идеальный вариант – тебе даст четыре процента маны и заберет лишь один процент жизни. Худший вариант – даст один процент маны и заберет четыре процента жизни. Мне достался почти самый худший.

Лететь до самого низа я не собирался, посему достал из кармана свиток телепортации и прошептал название следующей точки назначения.

Куда я отправился?

О… с высоты да прямо в грязь подземную.