Уэбстер презрительно вздёрнула нос, а я подумала, что слишком долго не слышно родственника. И было это несколько тревожаще.

– А это точно была иллюзия? – спросила я Уэбстер. – Как-то подозрительно тихо.

– Болдуин убедился, что всё в порядке, и решил не возвращаться, – хихикнула Линда. – А то прощание может затянуться, а у него завтра занятия.

– У него нет завтра занятий, – хмуро возразила Уэбстер, посмотрела на дом, из которого никто даже не выглянул за всё время нашего разговора, и храбро пошла через дорогу.

Тут уж даже у Мелинды не нашлось что возразить, поэтому в парк мы вошли втроём. Не то чтобы меня беспокоило, сбежал или нет родственник от приставаний одногруппницы, но всё же хотелось проверить, не случилось ли с ним чего-нибудь нехорошего на самом деле. Тем более что Мединда продолжала беспокоиться невольно делясь со мной своими страхами.

– В конце концов, нас трое и мы с тобой идём сзади, – вполголоса сказала подруга. – Если что, чудовище наверняка задержится на Уэбстер и мы успеем удрать.

– Будь оптимистичнее, – предложила я. – Оно отравится, и нам не придётся удирать.

Уэбстер шла впереди, но наверняка подслушивала, потому что гневно фыркнула и ускорилась. Ненадолго. Потому что почти сразу мы выскочили на площадку перед главным фонтаном, где искомый Болдуин о чём-то расспрашивал моложавую элегантную даму, одну из тех, кто вхожи в особняк Уэбстеров. Стояли они уже за фонтаном, она почти упиралась спиной в подстриженные кусты, пытаясь отойти от собеседника настолько, чтобы смотреть на него сверху вниз. Недогадливая: ей для этого нужно либо встать на скамейку, либо пролевитировать.

– Нет, милостивый инор, я не кричала, – высокомерно отвечала она. – Я, знаете ли, не так воспитана, чтобы орать просто так. У меня железные нервы. – тут она заметила нас и продолжила куда мягче: – Леди Лоррейн Уэбстер может подтвердить.

Уэбстер тут же сладко заулыбалась и начала заверять, что более воспитанной особы, чем леди Эллиот, она не встречала. Можно подумать, воспитание как-то связано со страхом. Если сильно пугаешься, забываешь обо всём и вовсе не думаешь, как будешь выглядеть в чужих глазах. Подозрительная особа. Хотя, если она дружна с Уэбстерами, то знает, что этот вопль не так страшен, как кажется.

– Но, леди Эллиот, возможно, вы видели того, кто кричал.

– Разве кто-то кричал? – игриво улыбнулась дама.

– Богиня, Рассел, да никто не кричал. – Уэбстер, продолжая улыбаться, придвинулась к моему родственнику и вцепилась в его рукав. Наверное, чтобы больше не сбежал. – Это глупая шутка кого-то из студентов. Спящее заклинание с отсроченным срабатыванием. Никто не пострадал, кроме моих нервов и нашего ужина, разумеется.

Она манерно приложила свободную руку к виску, показывая глубину страдания.

– Неужели? – недоверчиво уточнил Болдуин.

– Именно так, инор, я вам уже битый час толкую. Эта шутка тянется уже две недели, но лорд Уэбстер просил всех посвящённых держать в секрете. Поэтому всем будет лучше, если мы забудем, что здесь встретились. – Тут она вспомнила про нас с Линдой, нахмурилась и спросила: – Лоррейн, ваши подруги умеют держать язык за зубами?

Что ответила бы Уэбстер, узнать нам оказалось не суждено. Потому что внезапно леди Эллиот подпрыгнула и завопила во всё горло, словно хотела опровергнуть свои же уверения о собственном хорошем воспитании. По громкости и выразительности её вопль не дотягивал до того, что мы слышали не так давно, но возможно, лишь потому, что сейчас мы видели источник звука. Развернулась она к кустам с прытью ошпаренной кошки и выставила перед собой зонтик, красивый зонтик с кружевами и изящной костяной ручкой, но совершенно неуместный в это время суток: солнце уже давно пожелало всем спокойной ночи, а фонари давали не столько света, чтобы от него было необходимо прикрываться.

– Леди Эллиот, что случилось? – несколько недоумённо спросил Болдуин.

– Там оно… – дрожащим от пережитых чувств голосом, ответила леди.

– Оно – это что? – позволил себе небольшое раздражение Болдуин, отправлявший раз за разом сканирующие заклинания, которые, судя по всему, ничего не находили.