Книги

Я знаю, что будет завтра

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я не понимаю, — задумался Фрэнк Лекью. — По-моему, это какая-то бессмыслица. Красный. Прыгающий шарик. Темнота. Шорохи. Какая между ними может быть взаимосвязь? А главное, какое отношение ко всему этому имеет Джимми Хант?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Кстати, в тот вечер, когда исчез Салли, у меня похитили мобильник.

— Вот как? — оживился собеседник. — Возможно, это не просто совпадение. Ты видела похитителя?

— Он почти сразу скрылся, так что я вряд ли когда-нибудь опознаю его.

— А он был похож на Джимми Ханта?

— Нет, этот оказался гораздо выше. Точно не Джимми.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Более того, сегодня я встретила Джимми, и у нас состоялся непродолжительный разговор. Я напрямую спросила у него, знает ли он что-нибудь об исчезновении Салли.

— Зачем? Если он даже и имеет отношение к этому делу, то вряд ли признается.

— Я хотела увидеть его реакцию. Хотела, чтобы он выдал себя любым неосторожным словом или действием.

— И что же, выдал? — подался вперёд Фрэнк, как будто плохо слышал Оливию.

— Если Джимми Хант действительно как-то замешан в этой истории, то у него завидное самообладание, потому что в ответ он и бровью не повёл. Ладно, Фрэнк, спасибо за кофе. Думаю, что мне пора идти.

— Сейчас вызову такси, — Фрэнк Лекью набрал нужный номер, после чего проводил девушку к стоянке.

— До завтра, Фрэнк, — впервые за вечер улыбнулась Оливия Пеннингтон.

— До завтра, Оливия. Салли обязательно найдётся, — ответил он. — Вот увидишь.

2

Весь день Салли не мог найти себе места от волнения. Впрочем, такое понятие, как день, утратило для него всякий смысл. Казалось, что солнца больше не существует, а воспоминания о нём не более чем фрагмент какой-то полузабытой иллюзии.

Пленник не знал, сбудется ли его видение на этот раз, или нет. Если Джимми проиграет, то Салливан может остаться здесь навсегда. Студент усмехнулся. Человек склонен прятаться от смерти за словами, смысл которых опровергает саму смерть: вечно, всегда, навсегда. Теперь для Салливана Траска навсегда означало около трёх-четырёх суток. За это время он умрёт от обезвоживания, и его смерть будет достаточно мучительной.

К вечеру (о наступлении вечера Салли мог только догадываться) он доел остатки жареной курицы и допил всё молоко. Отныне его жизнь зависела только от того, насколько успешной окажется ставка на восемнадцатый номер рулетки. Студент начал нервно теребить рукав грязной рубашки. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем в его сознание ворвались новые яркие образы из будущего.

Колесо рулетки замедлило бег, и шарик попал на чёрный сектор.

— Тринадцать, чёрное! — объявил крупье.