— Да, — отозвалась я. — Знаю. Буду осторожна.
— Это не просто вопрос осторожности. Это дело жизни и смерти.
«Дело жизни и смерти!» Еще одна великая фраза! Вероятно, еще более великая, чем «опасные убийцы на свободе».
— Флавия, ты меня не слушаешь.
— Слушаю, инспектор, — уверила его я. — Просто думала о том, как благодарна вам за предупреждение.
— Ты должна держаться от церкви как можно дальше. Понимаешь?
— Но завтра же Пасха!
— Можешь посещать ее со своей семьей. Все.
Он уже уходил прочь по высокой траве, когда я додумалась его окликнуть:
— Инспектор, как миссис Хьюитт?
Он не остановился и не обернулся. На самом деле он даже не замедлил шаги.
Явно он меня не услышал.
24
Не спрашивайте меня откуда, но, проезжая на «Глэдис» мимо каменных грифонов на воротах Малфорда, я знала, что что-то не так.
Трудно объяснить, но было такое ощущение, что между ударами сердца дом куда-то исчезает, словно невидимый художник то стирает его, то рисует заново.
Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного.
Казалось, каштановая аллея никогда не кончится. Чем усерднее я крутила педали, тем медленнее, казалось, приближалась.
Но наконец я открыла входную дверь.