Таковы нурманские традиции. Девушке руки распускать можно. А юноше – только если будет на то позволение.

Но ведь совершенно не обязательно сразу хватать барышню за интимные места, чтобы доставить ей изысканное удовольствие.

Губки, ушко, шейка, горлышко…

Колхульда млеет, Колхульда тает. Впрочем, не будь она аристократкой, Сергей не стал бы сдерживаться.

Казалось бы, какая разница между Колхульдой и симпатичной девчонкой-холопкой, которая грела Сергею постель прошлой ночью? Но она – родня конунга. Это… возбуждает.

– А я тебе сейчас покажу, какая я ловкая…

Девичьи пальчики паучком сбегают вниз… Сергей прикрывает глаза и…

И – удар!

Треск, дикое ржание лошади, вопль Войма и…

Мир перевернулся.

Точнее, перевернулись сани, слетев с дороги.

Колхульда завизжала, вцепилась в рубаху Сергея (хорошо хоть, в рубаху!), и они, перекувыкнувшись, воткнулись в сугроб.

А секундой позже к визгу и дикому ржанию лошади добавился совсем нехороший звук…

Медвежий рык.

Сергей с трудом выцепился из хватки ошалевшей девчонки. Прислушался к организму… Нет, вроде ничего не сломал. Оружие… Вот оно. Пояс с саблей Сергей и в санях не снимал. Попытка встать удалась отчасти. Сергей почти по пояс провалился в сугроб.

Медведя из этой позиции было не видно. Заслоняли сани, застрявшие боком в кустарнике. Сани дергались от рывков лошади, но засели крепко.

Блин! Мало того что не видно, так еще и не слышно ни черта. Лошадь ржет, девчонка визжит, не переставая…

Сергей, однако, не сомневался, что медвежий взрык ему не почудился. Зря, что ли, лошадь аж хрипит от ужаса. Зверь – рядом.

Сергей наклонился к Колхульде, хлестко шлепнул левой рукой по щеке:

– Умолкни!