А эту малышку – не факт. Но какой бешеный рост! Двух лет не прошло, как он был рабом нурманов, а теперь может с конунгом породниться. Опять-таки, нынче он не христианин, а – язычник. Так что со временем можно еще одну жену завести. И даже не одну.

Сергей ухмыльнулся. Его подростковой ипостаси этот вариант пришелся по душе. Настолько, что гладившая девичий животик рука скользнула вниз и, преодолевая сопротивление сжавшихся бедер…

– Не надо, Варт, хватит! – взмолилась Колхульда. – Я… У меня там всё… Пожалуйста! – Охнула, задрожала, вскрикнула хрипло.

Сергей опомнился. Убрал руку.

Где-то тут был кувшин с клюквенной водой…

Колхульда выхлебала весь. Рухнула на ложе, не забыв, впрочем, прикрыться нижней рубахой, и уснула.

Хорошая девочка. Красивая. Страстная. Неглупая. Породистая. Если такую правильно растить, станет безупречной женой. Любовницей, хозяйкой, опорой. Матерью будущих воинов и таких же, как она, благородных северянок с небесными глазами.

Не о такой ли он думал? И достаточно ли ему будет жены правильной, но нелюбимой? А если нет, то не слишком ли многого он хочет?

– Это правда? То, что здесь написано? – спросил Сергей, трогая золотую пластинку.

– Ты думал, я сестра конунга? – личико Колхульды погрустнело. Даже губки задрожали.

– Была такая мысль. Здесь так и написано: «Я, конунг свеев Эйрик, сын Анунда, дарую это золото своей сестре».

– Это не мое, – вздохнула Колхульда. – Это бабушкино. Я ее единственная внучка, вот и подарила. Теперь ты не захочешь со мной знаться? Оттого, что я дочь ярла, а не сестра конунга?

В этот момент он принял решение.

– Глупышка, – Сергей поцеловал ее в щеку. – Разве ты стала бы краше, будь ты дочерью конунга?

– Конечно! – без тени сомнения заявила девушка. – У дочерей конунгов плащи с золотым шитьем, кольца с каменьями, а в волосах…

– Любая дочь конунга отдала бы все свое золото, чтобы иметь такие волосы, как у тебя! – перебил ее Сергей. – А такую грудку… – Сергей коснулся губами тут же встопорщившегося соска, – ни за какой плащ не купишь! Ты для меня желаннее самой Идун[16]!

И это было правдой. В этот миг.

– Плащ с шитьем, кольца… Я подарю тебе их раньше, чем сам стану конунгом, – пообещал Сергей, чувствуя, как поддается, раздвигается жаркое лоно, пропуская его внутрь, и тут же охватывает, сжимаясь…

Колхульда ахнула, обвила, стиснула ногами, будто всадница, посылающая коня в галоп…

И полетели.