– Похоже, я знаю, зачем он сюда пожаловал, – негромко произнес Сергей.

– И?..

– Пусть сам скажет.

Гест время тянуть не стал, заявил прямо:

– Хочу с твоего человека долг спросить, Рёрех Стемидович.

– С кого же?

Взгляд у княжича стал очень неприятным, даже угрожающим. И руки с плеча Сергея он так и не убрал.

Гест смотрел бесстрастно и бесстрашно. И голос у него такой же.

– Вот с него, – изверг показал на Сергея. – Долг крови. Признанный долг.

– Есть ли тому свидетели? – Пальцы на плече Сергея сжались чуть сильнее.

– Есть. Геллир-ярл. И сын его Траин. Желаешь их спросить, Рёрех Стемидович?

– Нет нужды. Вижу: не врешь. Правда твоя. Все верно сказал. Мой человек Вартислав. Я за него и отвечу.

Рёрех объективно оценил перспективу Сергея в поединке со взрослым умелым гриднем и принял риск на себя. Хотя какой риск? Княжичу Гест не соперник.

Прервавшие тренировку дружинники выстроились полукругом. Друзей у изверга среди них не было. Одному же против всех стоять – непросто.

Но Гест стоял.

– Сойтись с тобой – честь для меня, да только нехорошо выходит. Он – гридень, я – гридень… Был. С ним мы – ровня. А ты – сын князя, ярл. Тебе со мной за него вставать невместно.

Не дурак, однако. Или подсказал кто-то. Так-то он прав. Вождь может взять долг на себя. И встать на хольмганг тоже может. Он – вождь. Считай, отец. То есть старший в роду.

Однако вставши за своего гридня, полноценного воина, здорового, не раненого, Рёрех рискует потерять лицо. А уж Сергей точно его потеряет. В обычае принято так: вызванный может выставить за себя поединщика. Но именно что сам и за себя.

И что особенно интересно, у Сергея теперь был такой поединщик. Который и «младше», и управится с Гестом со стопроцентной гарантией.

Вот он, Дёрруд Убийца, скалится по-волчьи, только что не облизывается в предвкушении.