Из воспоминаний я представляла дядю высоким плечистым мужчиной, чьи огромные кулаки способны разломать колонну, не меньше. А на деле… оказалось, что у страха просто глаза велики.

В этом мире статус зависит от количества магических сил. И этот противный ходячий бочонок гонора и спеси выбрался из грязи в князи благодаря моей силе, но забыл научиться вести себя как князь.

Я неохотно ковыряла омлет, пытаясь не слушать звуки. Сегодня мой слух странно обострился, внезапные резкие звуки били по нервам, будто скрипач по струнам, я даже устала вздрагивать, эта ерунда повторилась раз десять за утро.

От визгливого звука дядиной вилки о тарелку я еле удержала свой нож в руке. То ли потому что едва не разжала хватку… то ли потому что было сильное желание метнуть этот прекрасный столовый прибор в одного не самого прекрасного человека за столом.

Весьма кровожадные мысли… но сейчас только они удерживали мой язык за крепко сжатыми зубами. Иногда хватает и фантазий.

— Эмилия, — сказал он, вытирая лицо салфеткой. Я усмехнулась про себя: ну хоть не пошёл в люди с перемазанной мордой, видать, хоть чему-то научился.

— Да, дядя, — послушно ответила я, держа себя в руках.

— Ты ночью устроила шум и побеспокоила дворецкого. Как ты это объяснишь?

Вот и допрос. Почему ему надо спрашивать ещё и меня, несмотря на то, что получил ответы от Лорель? Думает, я где-то проколюсь?

— Мне очень жаль, дядя, — тихо сказала я, опуская голову, — я хотела попасть к няне. Она всегда жила в той комнате, а этой ночью почему-то там оказался господин дворецкий… А Лорель была в комнате напротив… Я не знала, что она сменила комнату.

Дядя хмыкнул, пока я ковырялась в омлете, изображая неловкость.

— И что же тебе понадобилось от Лорель в столь поздний час? Если не ошибаюсь, был четвёртый час ночи.

— Я… не могу сказать, дядя. — Я сделала вид, что тяжело сглатываю, и опустила голову ещё ниже.

— Что за тайны от главы семьи? — его голос повысился.

— Это не тайна… просто не могу сказать это за столом… мужчине, — я напротив опустила голос до шёпота. Так бы сделала Эмилия.

Дядя откинулся на спинку кресла, отодвигая тарелку и приборы и сцепляя руки в замок на пузе.

— Эмилия, дорогая, — голос его смягчился, стал даже каким-то елейным, — я не буду тебя ругать или наказывать. Можешь сказать мне, ничего страшного не случится.

Вот же!.. В самом деле прилип, как банный лист, точно как предположила Лорель. Ну хорошо, значит, придётся выдать то, что придумала няня.

Набрав в грудь воздуха, я выпалила севшим голосом:

— У меня неожиданно началось… женское недомогание!