Растерянность и смущение переплелись в душе, я сделала шаг назад, зачем-то взяла со стула платье и прижала его к себе. Кадры прошлого замелькали перед глазами, в ушах зазвенели давно сказанные фразы, и сердце сделало попытку выскочить из груди…

Сейчас мне нужно было остаться одной. Чтобы понять, как такое могло случиться, почему полыхают чувства и горят губы, жива ли я еще или уже нет…

– Спокойной ночи, – пробормотала я и внутренне сжалась, боясь, что Егор не уйдет.

Он чуть помедлил, видимо принимая какое-то решение, затем спокойно произнес:

– Спокойной ночи, Дженни.

И вышел из комнаты.

* * *

Нет, я не перепутала Егора с Павлом, я знала, кому позволяла себя целовать…

Есть ли что-то хуже предательства? А я предала очень много: теплый май прошлого года, когда переступила порог папиного дома и поняла, кто мне друг, а кто враг, еще доброту прошлого лета, боль осени и главное – трепетные и настоящие чувства к Павлу.

«Только ты Дженни умеешь быть так близко и далеко одновременно».

– Я не близко, я далеко. Очень и очень далеко, – прошептала я, вернула платье на спинку стула и принялась ходить по комнате, даже не пытаясь остановить слезы. – Как я могла… Как?

Вопросы нарастали, они сливались в черный пчелиный рой и кружили вокруг меня. И было ясно, что не получится с ними справиться, потому что не существует ответа ни на один из них. Сев на кровать, обхватив себя руками, я зарыдала. «Малышка… Дженни…» – звучал голос Егора, и я мотала головой, прогоняя слова, но они возвращались и возвращались…

«Я увижу его завтра утром… Невозможно… Я не хочу выходить из комнаты… Никогда… Разве он хорошо ко мне относится?..»

Да, последние дни наши отношения несколько изменились, но, наверное, иначе и быть не могло. Если два человека вынуждены проводить отдых вместе, то не будут же они ругаться и злиться друг на друга.

– Нет, не так… Когда это произошло?.. – слетело с губ. – В самолете?..

Именно тогда моя душа расплавилась под действием удушающего страха, и я не хотела отпускать руку Егора.

«Но сейчас мы не в самолете…»

Я путалась и не могла сконцентрироваться на чем-то одном: почему позволила я… почему так поступил он…

«Малышка… Дженни…» – голос не отпускал, и я зажала уши ладонями.

Чувство вины заполнило каждый миллиметр тела. И эта вина имела тысячу оттенков и течений. Егор – брат Павла…