С каждым лестничным пролетом мой спутник дышит все надсаднее.
— Что-то ты быстро выдохся, Злобин. Спортом вообще не занимаешься, да? — Оборачиваюсь к нему, взобравшись по стальным ступенькам на крышу.
Ну ничего себе. Губы поджаты, по бледному лбу стекает капля пота…
Вадим даже после поездки не выглядел таким затравленным. Отходняк у него, что ли, жесткий такой?
— Так, дорогой. Подожди-ка меня внизу. Я тебя на себе обратно тащить не буду.
— Заткнись, — осекает он меня «ласково». — Одна ты не пойдешь. Кто знает, сколько там их.
— Ну ладно. Как знаешь… — Пожимаю плечами, скрывая облегчение.
Мужик-то даже полуживым смотрится внушительно. С ним как-то поспокойнее.
Тихо, чтобы себя не выдать крадемся на звук. Попутно присматриваюсь к Вадиму, отчаянно избегающего приближаться к парапету.
Видно, что господин «Я всех вас на среднем пальце вертел» безумно старается не поддаваться панике, сохранять надменный вид, но бледность и растерянный взгляд выдают его с потрохами.
Надо же. Птица высокого полета боится высоты!
Источник фальшивой игры обнаруживается сразу за вентиляционным коробом.
Софа сидит, скрестив ноги на сложенном вчетверо пледе, и бренчит на гитаре, а сзади приклеился…
Он ей якобы показывает, как надо правильно перебирать струны, а сам вовсю лапает наивную дурочку. Вот же засранец. Оторвать бы ему причиндалы! Главное, наглый какой, не дергается даже. Или думает, что бессмертный?
— Соня, сейчас же домой, — рявкаю хрипло и рвано.
В душе настоящий ураган. Облегчение напополам со злостью.
— А что ты раскомандовалась? — Растерянность на размалеванном лице сестры быстро сменяется праведным гневом. — Сама с утра домой пришла. Беру пример, раз тебе можно!
— Исполнится восемнадцать, тогда и примеривайся, — отрезает Вадим и обращается к оборзевшему парню. — А пока вот этот вот совершеннолетний сопляк рискует не усидеть на свободе до наступления твоего возраста согласия.
«Сопляк» в почти два метра роста отчетливо сглатывает и тоже бледнеет.
— Сонь… О чем это он?