И снова мимо.

Следующий.

Ничего.

Следующий… Следующий.

С каждой новой неудачей давление нарастало в груди, и дышать становилось все труднее. Ощущение собственной безнадежности застревало в гортани, давая горький привкус во рту.

— Пожалуйста… — шепотом попросила я помощи, сама не зная у кого. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…

Рука потянулась за новым свитком, как в глубине зала вдруг послышался грохот. Я тут же резко вскинула голову, оглядываясь по сторонам, не понимая, что могло наделать столько шума. Я ведь была одна здесь. Или… Нет?

Пальцы привычно скользнули в потайной кармашек платья и сжали плеть, которую я после расправы над наемниками, пообещала больше никогда не оставлять. Рукоятка успокаивающе легла в ладонь, и я медленно двинулась к лестнице. По ощущениям звук шел с четвертого этажа. И едва я встала на первую ступеньку, как грохот повторился.

Господи-ты-боже-мой…

Разве это не запретная территория храма? Разве мы здесь не должны быть одни? И самое главное, разве здесь не должно быть безопаснее, чем у Христа за пазухой?!

Вся с ног до головы покрываясь мурашками, я покрепче перехватила плеть и решительно двинулась «на абордаж».

Кто бы ты там не был, призрак, монстр или заблудившийся монах, тебе крупно не повезло, друг. Потому что я чертовски расстроена сейчас. А ты меня к тому же еще и напугал. Так что… Готовь завещание, родной.

Мне оставалось буквально пару ступенек, а в голове совершенно не вовремя вспыхнул образ Шу. Малыш, наверняка, сейчас появился бы из воздуха и, решительно сдвинув крошечные бровки, двинулся бы на разведку, намереваясь закрыть меня от всех опасностей своим крохотным тельцем.

Эта мысль с размаху полоснула по грудной клетке зубастой секирой, и я с шумом втянула в себя воздух, на мгновение закрывая глаза и стискивая плеть до побеления.

Сердце, ты не вовремя. Я не могу сесть посреди лестницы, когда в хранилище творится непонятно что и разрыдаться, ты это понимаешь?!

На что оно лишь грустно улыбнулось и коряво наклеило пластырь на огромную открытую рану, мол: «Видишь? Делаю, что могу…».

О, Боже…

Тряхнув головой, я затолкала эмоции поглубже, утрамбовала их хорошенько и, клятвенно пообещав разобраться с ними позже, накрыла всю эту гремучую субстанцию картонной крышкой. Выглядело не очень надежно, но на время сойдет.

Плеть в моих руках шевельнулась, словно говоря: «И что? Мы так и будем нюни распускать на ступеньках, или уже наконец войдем и разорвем там всех в клочья?».

Войдем. Уже входим.