В полной тишине кабинета раздаются звучные аплодисменты, и мистер Эрон впервые улыбается во весь рот. От этого в уголках глаз мужчины собираются малюсенькие морщинки-лучики, будто в своей прошлой жизни он делал это часто.
— Браво! Даже первокурсница догадалась за пару минут, а следак два месяца размышлял вместе со всей полицией города.
Я тяжело дышу, и мне совсем не хочется радоваться своей догадливости. Потому что это означало слишком большие проблемы…
— Мисс Уоррис, мы считаем, что в деле действительно замешан Черный Эд. Он может таким образом мстить мистеру Эрону в наказание за то, что в прошлом именно он упрятал его в тюрьму. Ведь Кристофер завязал полицией сразу после поимки Черного Эда, и устроился к нам, делиться бесценным опытом с учениками. Если пропадет еще один студент — школу придется закрыть, а нам этого не хотелось бы.
Да уж, мне тоже. Слишком дорого стоило попасть сюда…
— А потому у нас есть шанс поймать убийцу раньше, чем он похитит еще одну жертву. Мистер Эрон уже делал это в прошлом, ему известны все повадки преступника, и он надеется…
— Я уверен, — скучающе поправляет Кристофер.
— …Что ему удастся сделать это вновь. Нам остается положиться на слова нашего преподавателя, другого выхода, чтобы спасти школу, я не вижу.
Губернс тяжело вздыхает, я повторяю за ним.
Все в этой истории кажется мне более-менее понятным. Есть убийца, и самоуверенный тип, что может его поймать. Только вот…
— А при чем здесь я?
Эрон прищуривается, вмиг теряя весь свой скучающий вид, и внимательно следит за моим лицом.
— Переверните снимок, мисс Уоррис.
Я переворачиваю, и вижу всего два слова, криво нарисованные печатными черными буквами:
«Она следующая»
Глава 3
Кристофер
Я смотрю с любопытством на маленькое недоразумение, и пытаюсь понять, в чем подвох.
Да-да именно так я для себя вижу студентку Уоррис — сплошное недоразумение с испуганными голубыми глазами, просвечивающей кожей, и большим для худенького лица ртом. Хорошо, что сейчас она стянула рыжие пряди в тугую шишку на затылке — так было лучше, чем если бы они огнем горели на голове.
Слишком странная. Чудаковатая даже, но цепляющая каким-то своим внутреннем горем, нерассказанной историей, что была ее начинкой, которую хотелось попробовать.